Не сотвори себе врага (сборник)
Шрифт:
– Он вылетел за гравитационную границу?
– Да.
Еще сам не понимая, что собираюсь сделать, я включил усиленный форсаж правого маршевого двигателя и почти на одном месте развернул катер. Теперь я видел катер Инотти в иллюминатор. Казалось, что он стоит неподвижно, но я знал, что из сопел всех его двигателей сейчас вырываются струи пламени, невидимые на раскаленном фоне пылающей звезды. Только столб этого невидимого пламени пока еще удерживает катер невдалеке от контрольных буйков, борясь с чудовищной силой, неумолимо затягивающей в кипящую глубину.
– Что ты собираешься делать? – взволнованно почти прокричал Гюло.
И тут же голос Саттона:
– Тони, продолжай гонку! Инотти займутся спасатели!
Кто-кто, а уж я-то прекрасно знал, что спасателей поблизости нет, и вообще, сумеют ли они подоспеть вовремя и вытянуть Инотти прежде, чем он сожжет все свое топливо?
Я повел свой катер назад, к Инотти.
– Черт возьми, Тони! – заорал в наушнике Саттон. – Немедленно развернись и продолжай гонку! Я приказываю тебе! Слышишь, ты!..
Я сорвал микрофон с уха и бросил на пол.
– Пропади ты… господин Саттон, – выругался я, но Саттон, к сожалению, услышать этого уже не мог.
Разогнав катер до максимальной скорости, я направил его по крутой дуге так, чтобы едва коснуться линии контрольных буйков в том месте, где завяз Инотти. Маневр удался. Ударившись бортом о бакен, я выбросил магнитный захват и зацепил им катер Инотти. Мой «Гепард» конвульсивно дернулся, развернулся носом от Солнца и, протяжно ревя, замер на месте.
«Гепард» хорош в свободном беге, а на то, чтобы вытащить катер Инотти, силенок у него, конечно же, не хватило. Лучшее, на что мы вместе с ним могли надеяться, – это удержаться на месте до подхода спасателей. Запас топлива был израсходован только наполовину, но сейчас все двигатели работали на предельной тяге и топливо сгорало раз в пять быстрее, чем на трассе. Значит, времени у нас в запасе было около десяти минут.
Я посмотрел на экран монитора – как там положение на трассе?
Первым шел Лунни!
Наконец-то этому парню повезет и он займет призовое место.
На хвосте у него сидел Шварцкопф. Сапронов же безнадежно отстал. Когда он наконец пересядет со своей клячи на приличный катер?
Я поднял с пола наушник и приложил его к уху.
– Гюло, ты меня слышишь?
– Слышу. Что ты наделал, Тони. Саттон зол, как бешеный слон.
– Бог с ним, с Саттоном. Спасательные корабли далеко от нас?
– Не очень. – Гюло замялся. – Но… Тони, бросай катер Инотти! – выпалил он вдруг. – Ты его все равно не вытянешь, а тебя самого понемногу стаскивает к гравитационной границе!
– Передай от меня привет победителю. Похоже, это будет Лунни, – сказал я и отложил микрофон с наушником в сторону.
Мне не хотелось ни говорить, ни слушать кого бы то ни было. Я сделал то, что должен был сделать в сложившейся ситуации, и сейчас уже не время что-либо менять. В конце концов, очень может быть, что Инотти сорвался с трассы именно из-за моего дурацкого виража возле мишеней.
Двигатель «Гепарда» заревел на более высоких тонах. Мой черный крестик начал заметно сползать к краю экрана. Это означало, что у Инотти кончилось топливо и мой «Гепард» ведет борьбу с проклятым светилом за двоих. И вряд ли его хватит надолго.
В этот момент что-то лязгнуло о корпус катера, и в иллюминаторе прямо передо мной, выдувая мне в лицо струи огня, завис, зацепив «Гепарда» магнитным захватом, катер Лунни.
Не знаю, кто придет к финишу первым, но, если спасатели успеют нас вытянуть, я всегда буду считать победителем этой гонки именно Лунни.
ПРАЗДНИК ПАДАЮЩИХ ЛИСТЬЕВ
Старик круид сидел на верхней ступени крыльца. Он был очень стар. Его длинные волосы и борода были не просто седыми, а бесцветными, словно полинявшими от времени. Он был одет в серую, из грубой материи рубаху до колен. Узкие длинные ладони старика, перевитые синими венами, лежали на коленях. Кончики пальцев мелко подрагивали. Напустив на глаза складки век, старый круид вслушивался в ритмичный стук ладоней по полому стволу дерева вак.
– Там! Та-та-та-там! Там! Там! – старательно выстукивал по обрубку ствола, лежащему у него на коленях, молодой круид.
Он приходился внуком старому Каа-Си, и именно поэтому старик был особенно беспощаден к нему во время занятий. У Гаат-Мо уже взмокла рубашка на спине и по лицу текли крупные капли пота, а отбитые ладони уже почти не ощущали ударов по дереву. Он запрокинул голову назад, думая только о том, что если снова собьется с ритма, то дед не отпустит его уже до самого вечера.
Чуткий слух старика уловил звук стукнувшей калитки. Каа-Си сделал знак рукой, требуя от внука прекратить бой, но Гаат-Мо смотрел в небо и продолжал стучать.
– Остановись! – пришлось прикрикнуть Каа-Си.
Гаат-Мо, тяжело переводя дух, принялся обтирать лицо рукавом рубахи.
На дорожке, ведущей к крыльцу, показались двое.
Один из них был хорошо знаком старику – это был землянин по имени Маак-Сим, уже третий год живущий на Круиде. Второй был тоже землянин, но его Каа-Си видел впервые. Этот второй нес в руке небольшой ящик с ручкой – один из тех аппаратов, которые земляне постоянно таскают с собой.
Подойдя к старику, Маак-Сим, приветствуя его, приложил правую руку к левому плечу, а затем, в знак особого почтения, дотронулся кончиками пальцев до лба. Второй землянин повторил его жест.
– Мир тебе, Каа-Си, умерший двенадцать лет назад, – сказал Маак-Сим.
Максим Кардов, социолог и лингвист из группы контактеров, работающей на Круиде, прекрасно знал все местные традиции.
– Мир тебе, Маак-Сим, – ответил старик, приложив руку к плечу.
Только после этого Максим повернулся к Гаат-Мо и поздоровался с ним.
Каа-Си предложил гостям присесть рядом с ним на крыльцо.
– Позволь представить тебе, Каа-Си, моего друга. Его зовут Ник Сайфер. Он прилетел с Земли для того, чтобы снять фильм о вашей планете. Все люди на Земле смогут увидеть, как живут их братья на Круиде.