Не совсем джентльмен
Шрифт:
Но он не смутился, а ослепительно улыбнулся.
– Вы идете к конюшням?
– Да. Люблю кататься ранним утром.
– Нам по пути. Пойдемте вместе? Несмотря на нашу вчерашнюю беседу, думаю, мы сможем добраться до конюшен без ссор.
– Да, если оба будем молчать.
Он усмехнулся и указал на ступени:
– Идемте?
Поняв, что ей неожиданно представилась уникальная возможность узнать о нем больше, Виктория ответила:
– Конечно.
Преодолев крутые ступени, они пошли через аккуратно постриженный газон.
– Кажется, вы нашли подружку. Смотрите, спит, как ангелочек. – Он покачал головой и засмеялся. – Я чуть шею не сломал, снимая эту проказницу с дерева. Думаете, она хоть как-то отблагодарила меня?
– Конечно, нет, – ответила Виктория, гладя мягкую шерстку. – Вы ей все веселье испортили, и я уверена, что она бросилась от вас наутек.
– Женщины, – пробормотал он, улыбнувшись. Проигнорировав это высказывание, чтобы не началась жаркая дискуссия о правах и достоинствах, Виктория сменила тему:
– Как ее зовут?
– Вы видели у нее белые пятнышки на лапках? Поэтому я зову ее Кошка в сапогах.
Она усмехнулась и сказала:
– Хм, интересно... «Кот в сапогах» – моя любимая сказка.
Он удивленно посмотрел на нее:
– И моя тоже.
– О, грозный шпион любит сказки?
– Можете не верить, но я когда-то был ребенком. На восьмой день рождения я получил в подарок экземпляр книги Перро «Histoires ou contes du temps pass?, avec des moralit?s: Contes de ma m?re l'Oye». Она сразу стала моей любимой.
– «Сказки матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с поучениями», – перевела Виктория. – У вас отличный французский.
– Благодарю. Очень полезное знание при наблюдении за французами, честное слово.
– У меня есть два более поздних издания этой книги, одно на французском, другое переведено на английский. Я ими очень дорожу, но мне так хотелось бы иметь первоначальный вариант.
– А моя книга – как раз первое издание.
Виктория изумленно посмотрела на него:
– То самое, тысяча шестьсот девяносто седьмого года?!
– Я не знаю никакого другого.
– Ах, как я вам завидую! Я эту книгу годами искала, но она стала величайшей редкостью. А вы бы свою продали?
– Боюсь, что нет.
– А что, если теперь я сделаю вам выгодное предложение?
В его глазах появилось непонятное, нечитаемое выражение, которое, несомненно, помогало ему в разведывательной работе, но Викторию оно раздражало.
– Предложение крупной суммы, леди Виктория? Или, может, еще чего-то?
Викторию реплика очень смутила, но она устояла и ответила:
– Деньги, конечно.
Он покачал головой:
– Я не продам ее ни при каких обстоятельствах. Эта книга – последний подарок матери перед ее кончиной, и, чего бы она сейчас ни стоила, ко мне это не имеет отношения. Вы удивлены?
– Честно говоря, да. Не знала, что мужчины бывают столь сентиментальны.
– Мужчины в целом или я конкретно?
Виктория пожала плечами:
– И то и другое, думаю.
Они оба замолчали, а Виктория тем временем думала, как это так – человек, который, по словам его же брата, жил в безденежье, отказывается продать очень ценную книгу только потому, что это подарок матери. Когда она собралась узнать о нем что-то новое, она никак не предполагала, что это будет что-то... ну, положительное.
– Я, честно признаться, не ожидал услышать, что вам так нравится «Кот в сапогах», – сказал он. – Думал, вам больше по вкусу «Золушка».
– Почему?
– Ну, прекрасный принц, шикарный бал... эти вещи прельщают большинство девушек.
– Нет, я, конечно, люблю эту сказку. Волшебница крестная, фея, принц в поисках той единственной, покорившей его сердце, – очень романтично! Но чертовски умный Кот в сапогах – это совсем другое. Его изобретательность и остроумие бесподобны, и мне всегда хотелось быть похожей на него, чтобы он ожил и научил меня всему. Я даже пыталась собственному коту сделать сапожки!
– Судя по вашим небогатым способностям к шитью, полагаю, что безуспешно.
Виктория улыбнулась:
– Увы. Но виноват еще и сам Лютик, отказавшийся их надеть.
– Простите, кто? Лютик? – Его лицо приняло комическое выражение.
– Ну, знаете ли, у ваших животных тоже имена такие, что только держись!
– В свою защиту могу сказать, что сам назвал только кошку и собаку. Остальные появлялись у меня уже с именами.
– Вы могли бы дать им другие имена.
– А вам бы понравилось, если бы кто-то взял да изменил ваше имя?
– Нет. Однако я не отношусь к скоту.
Натан приложил палец к губам.
– Тсс! Они не знают своего истинного происхождения, – сказал он шепотом. – Думают, что это мы гостим у них, а они – наши хозяева.
Виктория решила подыграть и сказала:
– А, я, кажется, понимаю, о чем вы. Это я принадлежу Лютику, и он разрешает мне жить у него в Лондоне, да?
– Да, как раз что-то вроде этого случилось со мной, когда я принес Кошку в сапогах домой, – сразу устроилась в моем любимом кресле. Кто-то говорил мне, что хозяева – у собак, а у котов...
– Слуги, – закончила она со смехом. – Так и есть! А эту прелесть вам подарили?
– Да, один из пациентов предложил в виде платы любого котенка из последнего помета его кошки. Я пошел выбирать и, увидев Кошку в сапогах, понял, что мы созданы друг для друга.
Виктория посмотрела на котенка:
– Любовь с первого взгляда. Неудивительно – она такая красавица. И напоминает мне моего Лютика.
– Ваш кот такого же цвета?
– Нет, он пестрый и весь в полоску.
– Поразительное сходство! Теперь я понял, почему она так напоминает вам вашего Лютика!