Не спеши умирать в одиночку
Шрифт:
— Значит, будем сидеть и ждать, пока там внизу не найдут дискету. А потом они поднимутся сюда, и даже если я успею пару раз пальнуть из этого пугача, нас скрутят и запишут наши вопли на диктофоны, прежде чем прикончить.
— Это и был план твоего дяди? Он же сказал, что у него есть хороший план. Но если он придумал для нас именно такой конец, то твой дядя — большая сволочь. Не ожидала я от него такой пакости... — Тамара сумрачно смотрела в окно, барабаня пальцами по подоконнику.
Я промолчал, разглядывая потертый пистолет. Материть ДК вслух я не хотел, это все-таки
— Может, мы убьем друг друга? — задумчиво произнесла Тамара, и я чуть не выронил от неожиданности пистолет.
— Это еще зачем?
— Чтобы избежать пыток. Это будет двойное самоубийство. Очень по-самурайски.
— Опять ты с этой фигней! Я же тебе говорил уже — я в эти игры не играю, мстить за Джорджика я не собирался и не собираюсь, а кончать с собой, даже если это доставит тебе радость, тоже не буду. Я все-таки надеюсь выкрутиться. Что-то случится. Или чего-то не случится.
— Вообще-то ты прав, — вздохнула Тамара. — Двойного самоубийства не получится, потому что у нас только один пистолет. Мы не сможем одновременно выстрелить друг в друга.
— Кроме того, нет причины это делать, — буркнул я. — Они там еще роют землю в поисках дискеты, и кто его знает, сколько они будут ее искать. Наслаждайся жизнью...
Тут внизу в очередной раз что-то грохнуло, потом заговорили одновременно несколько голосов, а еще позже раздалось:
— Эй вы, наверху! Мы нашли дискету. А вам лучше спуститься сюда самим, если не хотите, чтобы вас спустили... стуча головами по ступеням.
— Вот и все, понаслаждалась жизнью, — сказала Тамара. — Кто это там сейчас внизу, Иксы или Игреки, ты мне хоть это можешь сказать?
— А что, есть какая-то разница? — пожал я плечами. — Хотя — попробуй с ними свою обычную программу, предложи им водки, предложи им удовольствия... Быть может, у этих не такая жесткая трудовая дисциплина.
— Пошел ты знаешь куда? — безрадостно отозвалась Тамара. — Ты иногда кажешься приличным мужиком, а иногда как скажешь... Нет чтобы приободрить меня в этот трудный час.
— Пожалуйста, — сказал я. — Ты все еще можешь навести этих садистов на Юлю. Сладкая женская месть, разве нет?
— Ты идиот, — сказала Тамара. — Это была не очень удачная шутка. Шутка в стиле Джорджика.
6
Когда мы очень медленно спустились по лестнице вниз, задрав руки вверх и глядя в дула автоматов, первый этаж коттеджа выглядел словно после стихийного бедствия. Все было перевернуто вверх дном, всюду валялось битое стекло вперемешку с кровью, тут же в углу штабелем были свалены тела великолепной шестерки, с которой мы уже имели несчастье познакомиться.
Зато посреди всего этого бардака сидел с перебинтованной рукой очкарик в камуфляже и держал в здоровой руке дискету, словно победитель телевизионной викторины, выигравший ценный приз.
Но сначала мы поговорили не о дискете.
— Это ты Бочарика подстрелил? — спросили меня. У меня язык не повернулся сказать «да». Я промолчал. Но им и не нужен был ответ, им был нужен я сам. Мне пару раз шарахнули по физиономии, и я упал на пол, где безуспешно пытался закрыться от ударов ногами. Когда все это началось, я снова увидел труп старшего шестерки. Теперь мне его тусклый взгляд показался злорадным — мол, я уже отмучился, а у тебя все самое интересное еще впереди.
— Вот вы его сейчас убьете, — прозвучал где-то в заоблачной выси голос Тамары, — а дискету-то вы нашли не ту. А где настоящая дискета, знает только он.
— Стоп! — раздалась команда, и моя карьера в качестве тренажера для отработки ударов ногами временно прекратилась. — Как это — не та дискета?
— А она пустая, — сказала Тамара. — Вставьте в компьютер и посмотрите сами.
— Нет у нас с собой компьютера, — чуть растерянно сказал очкарик. — А тот, что тут был, мы случайно на пол уронили. Да он и до этого простреленный был.
— Это пустая дискета, — еще более уверенно и агрессивно сказала Тамара. — Мы им сначала дали пустую, хотели их наколоть, но они проверили на компьютере и все выяснили. Вломили ему, — она небрежно кивнула в мою сторону, — по рогам, и он собрался отдать настоящую дискету. Но тут вы начали стрелять по окнам.
— Врет она, — сказал двухметровый тип с «калашниковым». — Время тянет. Кончаем их, берем дискету и уходим.
— А если не врет? — очкарик наморщил лоб. — Тогда нас шеф так поимеет... Берем их обоих с собой, берем дискету и уходим. На базе разберемся. На базе у нас и оборудование есть, так что все сделаем безупречно. Под диктофончик...
Меня передернуло при слове «диктофончик». Тамара побледнела еще на слове «оборудование».
Я сплюнул на пол кровь, поднял голову и хрипло поинтересовался у очкарика:
— Мужики, а может, миром разойдемся? Я вам скажу, где дискета, а вы нас отпустите?
— Нет, старик, так не пойдет, — печально вздохнул очкарик. — У нас начальство знаешь какое? Зверь, а не начальство. У нас правило — свидетелей не оставлять. Лично против вас ничего не имею, просто так уж получилось, что вы и есть те самые свидетели. А значит, в живых вас оставлять нельзя. Извини...
— Для женщин вы тоже исключений не делаете? — робко осведомилась Тамара.
— У нас по конституции равноправие полов, — пробасил двухметровый, помахивая автоматом как тросточкой. Вдруг он перестал баловаться с оружием и подскочил к окну.
— Что? — встревожился очкарик.
— Показалось... — пробормотал двухметровый.
— Ну ты все равно иди на улицу, посмотри, что и как, — приказал очкарик. — Мы же сейчас этих товарищей к машинам поведем, так чтобы все спокойно было...
— Все будет нор... — сказал двухметровый, а потом вдруг входная дверь распахнулась и треснула его по лицу и груди. Двухметровый поперхнулся своими словами, но это были еще только цветочки, потому что вслед за ударом дверью он получил в упор несколько пуль. И этого он уже не пережил.