Не судьба

Алексей Анатольев

– Ни уйти, ни рассердиться на тебя я не в состоянии. Ты это знаешь и пользуешься этим! – ответил ей Юра. – Я не могу знать все нюансы твоей жизни. Что если я снова женюсь? Хотя, повторяю, я хочу стать твоим мужем.

– Я понимаю тебя. Женись. Я тебя всегда найду, я же ведьма, – ответила Елена.

Новой пассией Юры стала на несколько месяцев рыжеволосая Ника, кандидат наук и специалист узкого профиля в какой-то части физики твёрдого тела. Она на пляже в Хосте сама подошла к нему и попросила купить ей мороженое, сославшись на то, что оставила в санатории свой кошелёк. Выяснилось, что просто ей захотелось нового кавалера. Роман закрутился с бешеной скоростью. В Москве Ника жила в маленькой квартире на Садовом кольце под самой крышей.

Потолки в квартирах дома были невероятно высоки, и Ника умудрилась соорудить в своей небольшой квартирке второй этаж, где были оборудованы её кабинет и спальня, а также отдельная спальня для её пятнадцатилетнего сына, явно привыкшего к частой сменяемости маминых мужчин. В спальне Ники можно было открыть окно и вылезти на крышу, что они и сделали в первый же визит Юры. Ника расстелила на крыше два больших матраса, накрыла их простынями, и оба, пользуясь отличной летней погодой, загорали нагишом, покуривая и попивая вино.

Они вместе съездили в Дубну, где развлекались в огромной квартире знакомого Ники, уехавшего за границу. Всё было бы совсем отлично, но через полтора месяца на свою беду Ника с какой-то непонятной гордостью объявила Юре, что связана с распространителями самиздатовских книжек, продемонстрировала ему кое-что и выразила надежду на участие Юры в подобных «мероприятиях». В ответ Юра тут же сказал ей, что они расстаются, он ей никогда больше не позвонит и просит её оставить его в покое. Для Ники слова Юры оказались полной неожиданностью, что для её возраста странно. Она некоторое время плакала и молчала, а потом прошептала:

– А я-то думала, что мы полюбим друг друга…

Она ошибалась. Никогда Ника не рассматривалась в качестве новой жены. Ведь у неё сын-подросток, а зачем Юре такая обуза? Нужен вариант без детей. Юра чувствовал, что не стоит затягивать поиски. Оставаться долго одиноким ему не хотелось.

Прошёл месяц после разрыва с Никой. В один из дождливых вечеров второй декады ноября раздался звонок. Трубку взял отец и тут же позвал сына. Юра услышал незнакомый хрипловатый голос.

– Юра, здравствуй. Ты, наверно, забыл Светлану? Или хоть что-нибудь припоминаешь? Мне стало известно, что ты развёлся.

– Здравствуй, Света. Ты в Москве надолго или нет? Как твой муж из «Ниппон коку» ? Как видишь, я тебя помню. Такую красавицу не забывают.

– Красавица я ещё или уже нет, не мне судить. Я с японцем развелась и вообще завязала с японской жизнью. Не люди, а букашки, всех их на… давно послала.

Далее пошёл густой мат. Раньше за Светой такого не замечалось. Света была на два курса моложе Юры, «кохай» , такое по-японски сказать даже проще. Она с первого курса заслужила похвалы преподавателей японского своим прилежанием и стремлением постичь все языковые и иероглифические тонкости. Преподаватели рекомендовали многим студентам с других японских групп на курсах постарше или даже младше обратить на Свету внимание. Рекомендации в сущности не требовались, уж очень Света была хороша. Но за год до окончания учёбы в МГИМО Света неожиданно вышла замуж за японца, бросила институт, как ни пытались её отговорить все, кто хоть немного знал её, и уехала в Японию. В то время поступок Светы был расценен как антисоветский. Потом Юра один раз увидел её, когда она приходила в консульский отдел оформить новый советский загранпаспорт. Значит, не перестала быть гражданкой СССР, подумал он тогда. Он тогда с ней поздоровался и услышал в ответ:

– А ты ещё в советском посольстве горбатишься? Давно сбежать пора!

Юру это покоробило, но он сдержанно ответил:

– Каждый выбирает свой путь в жизни.

– Ну-ну! Конечно, кому ухоженная магистраль, а кому просёлочная дорога в грязи. Тогда держись своей грязной дороги и не мечтай о лучшей жизни.

И вот Света, оказывается, вернулась. Интересно посмотреть на неё. Он вспомнил её примерный адрес и сказал ей об этом. Она живо подхватила эту тему:

– Я как раз хочу пригласить тебя, я живу там же. Запиши точный адрес.

– С удовольствием приеду. Диктуй. Помню, что метро «Красносельская» и потом идти недалеко, но подробности уже вылетели из памяти.

– Приезжай хоть завтра, только позвони перед выездом.

Юра колебался, что купить. Ну, конечно, торт. А ещё что? Конфеты, пожалуй. Вино тоже надо бы. Хотя про Свету было известно, что она совсем не берёт в рот спиртного, ссылаясь на привычку, как она однажды выразилась, «держать мозги наготове».

На следующий день была суббота. Юра купил торт, коробку конфет, вино подороже, должным образом оделся, созвонился со Светой и поехал в метро до «Красносельской». Повесив телефонную трубку после разговора со Светой, он отметил, что у той голос уж очень сильно изменился не в лучшую сторону.

Подходя к дому, в котором жила Светлана, Юра вспомнил некоторые мелкие детали, например, выцарапанную на стене надпись между первым и вторым этажами «всех сук надо …». Что же, дельная мысль. Многие мужчины именно так и поступают. К его удивлению, та надпись сохранилась в прежнем виде. Это говорит о неухоженности дома и нетребовательности жильцов.

Лифта в том доме нет. Света открыла дверь очень быстро, Юра даже не успел опустить руку после нажатия кнопки звонка. Сразу бросилось в глаза, как Света постарела и подурнела. Перед Юрой стояла основательно побитая жизнью неухоженная и ставшая некрасивой та, которая ещё сравнительно недавно выглядела счастливой и благополучной. Дешёвая сигарета в руке Светы тоже свидетельствовала о её бедности, потому что издавала неприятный запах. Смешиваясь с запахом водки, он произвёл на выхоленного и чистоплотного Юру ужасное впечатление. Да, Света не была трезвой. Её одежда свидетельствовала о прежнем заграничном лоске, но и лоск этот был основательно замызганным и потертым. Плохо вымытые руки с неухоженными ногтями, мешки под глазами, сухие бледные губы, поседевшие некрашенные волосы. Пляжные шлёпки на ногах не скрывали запущенные немытые ноги с отросшими ногтями и потрескавшимися пятками. Заметив реакцию Юры, Света сказала не свойственным ей ранее хриплым голосом:

– Что, уже не так хороша? Да, Япония меня скрутила и выжала все соки. Вот во что я превратилась! Самой противно видеть себя в зеркале. Да ты проходи.

Снова выматерилась. Юра вошёл и осмотрелся. Раньше в квартире Светы была чистота и царил стерильный порядок. Теперь всё выглядело запущенным. Создалось впечатление о какой-то крутой перемене к худшему не только в облике и манере говорить Светы, но и в целом в их семье. Он вспомнил отца Светы, преподававшего в каком-то техническом вузе, щеголеватого мужчину в модных очках и с аккуратно подстриженными усиками:

– Надеюсь, твои родители живы?

– Нет, папа умер в постели любовницы. Мама с тех пор пьёт постоянно и с прежней работы уволена. Теперь она нашла новую работу, а какую именно, сказать стыдно. Раньше мама была тоже преподавательницей в том же вузе, что и папа. Она сейчас в другой комнате в полной отключке. Завтра ей в ночную смену, успеет проспаться. Вот так и живём. А что ты принёс? О-о, торт и конфеты – это теперь очень шикарно для меня, а вот вино зря купил. От вина мало проку, только пустая трата денег. Лучше бы водочки.

– Извини, раньше ты совсем не употребляла спиртного.

– То было раньше, а теперь ещё как употребляю, причём именно водку. Я уже не та, и от прежней мгимошницы не осталось ничего. Но если я попаду в хорошие руки, я снова быстро стану прежней. Я ведь не своенравная и послушная. Мне нужен строгий муж.

Юра присмотрелся к Свете и понял, что зря приехал. Её намёк он проигнорировал. Перспектива возиться с ней его не вдохновляла. Но уходить сразу как-то неудобно, не хочется обижать несчастную Свету, надо хоть недолго посидеть и поговорить, подумал он. Поэтому он позволил Свете постелить скатерть на нечистую клеёнку кухонного стола и выставить нехитрое угощение.