(не) сводные

Ялитовская Ольга

Конечно, в такие моменты разве кто-то думал о средствах безопасности! Раз нет мозгов, откуда взяться презервативам?!

— Или ты открываешь двери, или я вынесу их к чертовой матери! — прорычав это за дверью, Горыныч стукнул по ней кулаком так, что та начала ходить ходуном. А ведь и правда вынесет… он уже двадцать минут пытался выманить

меня отсюда всеми правдами и неправдами. И когда я перестала ему отвечать, начал уже угрожать тем, что разнесет квартиру.

— Открой ты ему эту дверь, вынесет же, — смеясь проговорила Вероника и я, мысленно, послав этих двух, сбросила вызов.

— Один! Два…

Я смотрела на двери ванной комнаты и думала о том, что они все равно мне не нравились. Были какими-то старенькими, страшненькими. Да и цвет бесил… розовый… как у поросенка. Ну, раз Егор все равно их выбьет, то почему бы тогда не поставить другие, цвета фуксии, например?

Я резко тряхнула головой. Ну, вот же… нашла время думать о таком.

— Три! — с этими словами и оглушающим грохотом, дверь в ванную комнату упала к моим ногам. Парень, бросал мне не весь мир… Но для начала тоже сойдет.

— Ты охренела?! — извергающий огонь Горыныч залетел в ванную комнату и, хорошенько меня встряхнув, посмотрел в глаза. Я думал тебе тут хреново, что ты сознание потеряла, а ты….

— А я просто беременна! Вот облегчение-то, да?! — да, я мастер нести хорошие новости в массы.

Наблюдать за происходившим потом было настолько занимательно, что я пожалела, что у меня здесь не было припрятано ведерка с попкорном. И видеокамеры, чтобы потом пересматривать…

Егора было не узнать… В глазах читались огромные знаки вопросов, а лицо… сначала побледнело, потом вроде вернуло нормальный цвет, а потом покраснело…

— Что? — даже я не была в таком шоке, когда делала эти несчастные тесты. А он, бедняга, кажется уже мысленно покупал билеты на Камчатку! Столько ужаса в его глазах я еще никогда не видела…

— Папашей,

говорю, счастливым будешь, — улыбнувшись так, что мне бы позавидовали все “Мисс улыбка”, я ударила Егора по плечу, — помнишь свои слова: “крошка, зачем нам эти резинки? Я все контролирую”, - так вот, я тебя поздравляю… на ближайшие девять месяцев покупка этих самых “резинок” в наш бюджет больше не входит.

Обойдя стороной шокированного Горыныча, я вылетела с ванной комнаты. Я была до неприличия зла. Готова была рвать и метать. Значит так он воспринял мою новость?

— Офигеть просто! — с этими словами меня как-то слишком аккуратно подхватили за талию, и уже через секунду уложили на кровать. Я даже пискнуть не успела, — значит маленькую проказницу мне родишь?

Его глаза в эту секунду сверкали так, что я даже растерялась.

— Почему это сразу проказницу?

— Ну, я хочу такую же как ты, только маленькую, — с этими словами он начал задирать мою юбку.

— Подожди! — я уже не знала радоваться мне или расстраиваться. В последние дни определиться с эмоциями было очень сложно.

— Нет уж, знаю я тебя, через неделю начнется “нам нельзя!”, “до родов ни-ни1”. Так что я пользуюсь возможностью…

— Так ты… ты…

Глаза защипало от внезапных слез. Егор непонимающе на меня посмотрел, после чего начал ласково собирать мои слезы губами.

— Дурочка, я ведь люблю тебя, что ты там уже успела себе напридумывать? — и тут… мне впервые не захотелось ничего ему отвечать. Я, просто обхватив его лицо обеими руками, впилась в него губами. Настолько жадно, настолько страстно….

— Люблю, — прошептав в его губы, я улыбнулась.

А я ведь и правда любила этого засранца. Больше всего на свете. Хотя нет… Через восемь месяцев мы узнаем, что у него появится конкурент… Наш сын!

Конец