Не свое дело
Шрифт:
На крыльце появились Ирина и Андрей.
— Не проходит, — проговорил Петров, рассматривая парочку сквозь оптический прицел. — Баба мешает!
— Вижу… — ответил Акимов. — Не стрелять! — крикнул громко остальным. «Потащилась все ж таки, сука! Ну, погоди у меня!» Операция принимала неожиданный оборот.
— Всем вправо! — хрипло крикнул Андрей. — Отойти от машин! Ключ зажигания вставить в замок!
Шофер вопросительно взглянул на Акимова.
— Выполняй! — чуть помедлив, приказал он. — Все равно возьмем!
Акимова последнее время почти все приводило в исступление. Бардак, ведь настоящий бардак в стране! Прямо издевательство какое-то! Половину можно сразу брать! Не ошибешься! Нет, видите ли, нельзя! Почему?! Раньше было можно, а сейчас нельзя! Что, спрашивается, изменилось? Нервы у него, никогда этим раньше не страдал, расшатались дальше некуда! Только стакан водки вечером немного успокаивал. Он разговаривал с ребятами, многие переживали за державу, как и он! Только и душу отводили где-нибудь на рыбалке! Он не понимал, куда смотрят там, наверху!.. Сейчас вся его ненависть сосредоточилась на этом парне! И он его возьмет, непременно возьмет!
В это время из города выехал тяжело груженный рефрижератор. Он был заполнен новенькими, в масле автоматами Калашникова, боеприпасами к ним и взрывчаткой. Только около дверей в несколько рядов были плотно уложены ящики с апельсинами. Степанов напряженно сидел за рулем. У него не было опыта вождения такого класса машин. В боковом кармане лежала увесистая пачка денег. Но это не была плата за труд. Потом за каждую копейку надо будет отчитаться. Деньги были нужны, чтобы доехать без помех. Путь был не близкий.
Андрей свернул на проселочную дорогу и остановил автомобиль.
— Все! Теперь я один. Езжай домой! — бросил он Ирине. Выскочил и быстро побежал к темнеющему вдалеке лесу.
Неожиданно сухо щелкнул выстрел, второй. Пули будто подтолкнули Андрея. Он сделал короткий, какой-то судорожный шаг и упал. Ирина с криком бросилась к нему. Кровь начала быстро пропитывать одежду.
— Надо жить этой… жизнью… — пробормотал он, царапая ногтями землю.
Степанов гнал и гнал вперед. Дорога казалась бесконечной и незаметно усыпляла. Сказывалась усталость. Шел второй день пути. Он благополучно проходил посты ГАИ. Деньги понемногу таяли. Все складывалось пока, тьфу-тьфу, удачно. Как бы ни сглазить! Надо постучать по дереву. Но ничего деревянного под рукой не оказалось. И это было досадно. Впереди лежала пустынная лента шоссе. Показалась женская фигура. Отчаянно замахала рукой. «Будет веселей… Да и с бабой для постороннего глаза лучше. Безобидней…» Затормозил. Внимательно всмотрелся. Молодая. Смуглая. Пригожая девка. Вполне!
— Вы прямо? Возьмете? — робко улыбнулась.
Помедлил, как бы раздумывая, молча, слегка кивнул.
Девица ловко вскарабкалась в кабину. Затараторила:
— Уже час стою! И ни одной машины! Прямо, ужас какой-то!
— Бывает, — откликнулся он добродушно.
Отъехал от обочины, потянулся включить радиоприемник. Неожиданно что-то твердое уперлось в бок.
— Не дергайся! — жестко приказала девица. — Стреляю без предупреждения!
Степанов скосил глаза. Увидел пистолет. Присвистнул. Подумал: «Кажется, влип… дурень!»
— У развилки направо! — отрывисто бросила она.
Степанов потихонечку стал жать на педаль газа, постепенно увеличивая скорость.
— Ты чего? Сдурела? Дорога ведь налево идет! Такая симпатичная! Можно сказать, прямо красивая девка! Может, договоримся? Лучше миром, а? Вот и делай людям добро! Сколько раз зарекался! — стал он отвлекать ее внимание.
— Не базарь! — оборвала его девица. — Через пятьсот метров развилка! Свернешь направо!
Степанов крепко уперся руками в руль и резко затормозил. Девчонка проскочила вперед и ударилась головой о щиток приборов. Он молниеносно, схватив ее за запястье, вывернул руку и отобрал пистолет.
— Ну что? Приехали? — несильно ударил ее по щеке.
Она ошалело замотала головой. Пришла в себя.
— Больно! Пусти руку! — застонала она.
— Ничего, малышка! По счетам надо платить! Или ты всегда выигрываешь?
— Да пусти! Гад! Тебе говорят!
Степанов чуть ослабил зажим.
— Значит, промышляем на больших дорогах? — усмехнулся он. — Ну и как? Большой улов?
— Надо было тебя сразу пристрелить!
— Ого, как заговорила! Ну что ж! — Он бесцеремонно ее оглядел. — Девка ты ничего! Сейчас в лесу и расплатишься!
Увидел в ее глазах ужас. Довольно засмеялся.
— Не все же тебе верх брать! В следующий раз не будешь своей пукалкой в ребра тыкать! Будем с тобой по всякому! Узнаем, что тебе больше по вкусу!
Он никак не мог определить, случайна их встреча или же она поджидала именно его.
— Только попробуй! Скотина! — Девица, побледнев от страха, стала говорить с акцентом. — Тебя наши ждут! Все равно далеко не уйдешь!
«Вот это уже совсем другое дело! Хотя возможно и пугает!» — рассудил Степанов.
— Ну, за полчаса успеем! А вдруг тебе понравится? И расставаться не захочешь! — продолжал он пугать девчонку, которую стала бить крупная дрожь. — Ну, ладно, воспитание закончено! — грубо произнес. — Надо было бы тебя проучить, да некогда!
Он открыл дверь кабины и с силой выпихнул незадачливую террористку. Та скатилась в кювет.
Степанов резко тронулся и погнал к развилке. Проскочил ее на полном ходу, свернув налево. Впереди, он помнил по карте, должен был быть мост через реку. А вот и он! Ни машин, ни людей вокруг не было. Он остановился. Выпрыгнул, озираясь, из каби¬ны. Подбежал к краю моста. Заглянул вниз. Вроде глубоко… Снова сел в машину. Подал назад. Открыл дверцу. Разогнался. Вывернул руль и в последний момент выкатился из кабины на мост. Рефрижератор, ломая ограждения, на мгновение завис в воздухе и рухнул вниз. Булькая и разгоняя волну, стал мед¬ленно уходить под воду.
Степанов вскочил, отряхнулся. Несколько секунд, как завороженный, смотрел на погружающуюся машину. Затем сбежал с моста. В прибрежном кустарнике достал карту. Сориентировался. Уверенно выбрал направление и рысцой побежал к железной дороге. На ходу бормоча: «Ну, Кузин! Ай да, молодец! Наши, не наши! Решил подставить, сука! Мы тебя прикроем!» — передразнил злобно. Он не знал, что полковник Кузин тоже не был в курсе всей задуманной операции.
Оружие предназначалось сепаратистам. Они отступали. Отступали от тоненькой ниточки на карте, обозначавшей нефтепровод. Все остальное значения не имело.