Не святой
Шрифт:
Ее возбуждение покрывает меня, мои бедра, мои пальцы, пока я играю и трахаюсь, я собирался скоро кончить, и сильно. Мои зубы вонзаются в мягкое место между ее шеей и плечом, достаточно сильно, чтобы поставить синяк, причинить ей боль, и этот оргазм переходит в другой, когда я взрываюсь в ней, опустошая себя и наполняя ее. Она вскрикивает, а мой рев глушится о ее кожу.
Удовлетворившись, я облизываю синяк на плече, и снова притягиваю ее к себе. Она тяжело дышит, мы оба мокрые, задыхаемся…
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
Она
Она была так совершенна.
Такая чертовски правильная.
Мне стало физически больно от мысли о том, какой будет моя мрачная жизнь без нее.
Mondo mia. Мой мир.
Moglie mia. Моя жена.
Amore mia. Моя любовь.
Глава 40
Габриэль
Сегодня вечером Амелия собиралась пойти на встречу с Сьеррой. Мы с Энцо присоединимся к ним, поскольку так будет безопаснее. Я был рад, что они с Сиеррой подружились, они хорошо подходили друг другу, и Амелии нужен был кто-то вроде нее.
Она очень выросла с тех пор, как я забрал ее все эти недели назад, изменились ее идеалы, взгляды, мнения и смелость.
Она была прекрасной женщиной, слишком хорошей для меня.
На обратном пути с пристани я останавливаю машину у ювелирного магазина, проверяя новую партию товара.
Я держал эту партию в секрете, только Энцо и Девон знали, что она должна быть доставлена, и она пришла без проблем. Только за последнюю неделю я получил пять грузов, потеряв миллионы прибыли, потому что так и не выяснил, кто же этот чертов предатель.
Кто бы это ни был, он был чертовски умен, и я готов отдать ему должное.
Выбравшись из машины, я встретился с давящей жарой позднего лета, в воздухе витал запах соленого океана. Туристический сезон скоро закончится, но улицы сегодня оставались оживленными.
В здании с кондиционером было чисто и аккуратно, все сделано из стекла в белой тематике, а за стойкой сидела молодая женщина.
— Мистер Сэйнт, — кивает она.
— Я хочу забрать то, что просил.
Я не теряю времени и не любезничаю. Я хотел домой, к жене.
— Господин Сэйнт, — из подсобки выходит Джой, как всегда, веселый. Он давно дружит с Сэйнтами, его отец приехал сюда вместе с моим дедом много лет назад. Он был слишком стар, чтобы все еще работать, но если я что-то и знал об этом человеке, так это то, что он никогда не останавливался. — Я так понимаю, вы пришли за ожерельем? — я киваю. — Это было нелегко, — смеется он. — Мне пришлось его импортировать.
— Пришли мне счет за импорт, — пожимаю я плечами. — Я разберусь.
— Денег, которые вы собираетесь за это заплатить, вполне достаточно, мистер Сэйнт.
Джой ставит коробочку на стеклянную витрину, подвигает ее ко мне,
— Оно идеально.
Рядом с ним лежит вторая коробка, гораздо меньше первой. Серьги, которые идеально подходили к ожерелью, и хотя ничто не могло сравниться с моей Амелией ни по красоте, ни по редкости, это было бы очень кстати.
— Я беру эти две коробочки, — говорю я.
Двадцать два миллиона, которые я за них заплатил, — ничто по сравнению с ее стоимостью. Их кладут в плотный бумажный пакет, перевязанный рубиново-красной лентой.
Подъехав к дому, я выхожу из машины и вместо того, чтобы сразу направиться в дом, где, как я знаю, Амелия будет готовиться к ночи, иду на вершину скалы, где спокойный океан, а солнце садится, окрашивая небо в розовые и оранжевые цвета. Морские птицы проносятся низко над водой, собираясь на вечернюю трапезу, а несколько лодок мирно плывут на воде. Я смотрю вниз и вижу песчаные пляжи там, где вода встречается с сушей, крутые, острые края скал выступают и смертельно опасны, но вода почти стирает этот факт. Вдоль этих скал были пещеры, глубокие пещеры, скрывающие лагуны с такой прозрачной водой, что можно было видеть все до самого дна.
Я исследовал их вместе с близнецами и братом, когда мы были детьми и все было проще. Когда не было войны и ненависти, а взрослые управляли всем, чтобы мы не видели.
В одной из этих пещер мы высекли на камне свои имена, наивные дети, которые верили, что все будет хорошо. Мы сказали, что когда-нибудь вернемся взрослыми и напишем их еще раз, уже став мужчинами.
Но сейчас этого не будет.
Не тогда, когда мой старший брат мертв, а близнецы, оба, — главные подозреваемые в списке предателей.
Я оглядываюсь назад, на дом и окна, где готовилась Амелия, но в последний раз смотрю на океан перед собой. Затем я поворачиваюсь к дому и направляюсь внутрь в поисках своей жены. Я застал ее в нашей спальне, сидящей перед зеркалом в платье цвета шампанского, с длинными темными локонами, собранными на макушке. На ней был макияж с эффектом дымчатых глаз и темно-красная помада. Она была настолько ошеломляющей, что я замер на пороге, уставившись на отражение в зеркале, которое смотрело на меня в ответ.
— Ты выглядишь потрясающе, mondo mia, — сумел прохрипеть я.
Ее щеки розовеют от комплимента.
Я пересекаю комнату, становлюсь позади нее, и мои руки ложатся на ее обнаженные плечи. Платье было облегающим, с глубоким V-образным вырезом спереди и сзади. На спине висело несколько цепочек золотистого цвета, которые подчеркивали загорелую кожу ее тела. Ее шрамы были видны, белые и розовые отметины легко проступали в просветах платья.
— Я хочу чувствовать себя красивой, — говорит она мне, опустив глаза. — Но мне кажется, что я этого не чувствую.