Не святой
Шрифт:
Я смягчаюсь, не в силах ничего поделать с этой второй натурой, когда речь заходит о ней.
— Amore mia (прим. пер. — Моя любовь), ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, пойми. Никто не может с тобой сравниться.
— Мои шрамы…
— Твои шрамы делают тебя той leonessa, которой ты являешься. Они делают тебя воином, бойцом, не сомневайся в своей силе.
Она кивает, но не выглядит убежденной.
Я кладу бумажный пакет на туалетный столик.
—
Ее голубые глаза встречаются с моими.
— Правда?
— Да, — я подтверждаю. — Теперь поверь мне, в этом мире нет ни одной вещи, которая могла бы сравниться с тобой.
— Габриэль, — начала она.
— Послушай, — приказываю я.
Она закрывает рот.
Эта девушка действительно выглядела сегодня прекрасно.
Я достаю из пакета большую из двух коробок и кладу ее на туалетный столик. Я открываю ее, и ожерелье, лежащее внутри, переливается и сверкает в свете ламп, установленных вокруг зеркала.
— Габриэль, — задыхается она.
— Это самый редкий бриллиант в мире, — говорю я ей. — Я не смог найти ничего более подходящего, чтобы сравниться с тобой, Амелия.
Я поднимаю ожерелье с упаковки. Это тонкая золотая цепочка, которая будет плотно обхватывать ее горло, а в центре висит еще одна, внизу которой находится красный драгоценный камень. Судя по длине, кулон будет располагаться прямо между ее грудями.
— Как бы мне ни нравилась моя рука в качестве твоего ожерелья, Амелия, я знал, что она не может быть там вечно, поэтому это был следующий лучший аксессуар для женщины, которая хранит все мое сердце, — я позволил своим пальцам обхватить ее горло, моя загорелая кожа контрастировала с ярким золотом ожерелья, и заставил ее поднять подбородок. — Открой другую коробку.
Она потянулась к ней, открыла крышку и увидела серьги в виде листьев, которые, следуя изящному изгибу уха, поднимались вверх. В каждом втором листочке сидел еще один красный бриллиант, гораздо меньше, чем мне хотелось бы, но от того, как она смотрит на них, я не смог не наполнится гордостью.
— Это прекрасно, — вздохнула она, прикладывая одну из сережек к уху, а другую, нежно касаясь пальцами.
— Это для тебя, amore mia.
— Ты не должен был, — говорит она,
— И именно поэтому я это сделал, Амелия. Потому что ты заслуживаешь этого, хотя и не веришь, что это так.
— Это слишком, — вздыхает она.
— С тобой никогда не бывает слишком много.
Она целует меня, размазывая помаду, надевая украшения, которые я купил для нее, и красивое платье, которое она разработала, а Сьерра сшила. Она была ходячей мечтой.
— Дай мне двадцать минут, — говорю я ей. — Есть еще одна последняя вещь.
Она кивает, отпуская меня, но я целую ее в последний раз, прежде чем скрыться в своей гардеробной и переодеться в темно-серый костюм и белую рубашку. Я укладываю волосы, затем беру ее за руку и веду в свой кабинет.
—
— Я знаю, — кивает она.
Я сажусь в кресло за своим столом и открываю ящик, в котором лежит маленький, легкий пистолет и предназначенная для него набедренная кобура.
— Иди сюда.
Она останавливается между моих раздвинутых ног.
Потянувшись вперед, я беру рукой ее колено и поднимаю, упираясь носком шпильки в край моего кресла. Мои руки гладят ее икры.
— Ты знаешь, как это сделать, — говорю я. — Ты делаешь это без колебаний. Нет никаких вопросов. Ты стреляешь первой.
Я просовываю ее ногу в кобуру и плавно поднимаю вверх, пока она не останавливается на ее бедре, мои пальцы слегка касаются ее кожи, высоко и близко к той сладкой точке.
Ее дыхание срывается с губ, пока она следит за каждым моим движением.
Я фиксирую кобуру достаточно высоко, чтобы она была скрыта длиной ее платья, а затем сжимаю руками ее бедра, не сводя с нее глаз.
— Ты будешь в безопасности для меня, Амелия, — говорю я ей. — Ты вернешься домой ко мне.
— Да.
— Всегда?
— Всегда, — обещает она.
Я затягиваю ремешок, пока она не задыхается от боли, а затем от удовольствия, когда я позволяю своей руке блуждать дальше, проводя по ее покрытой кружевом киске.
— Не смотри!
— Что?
— Это на потом, сюрприз.
Кончики моих пальцев впиваются в самый верх внутренней стороны ее бедра.
— Я не люблю сюрпризы
— Этот тебе понравится, — она обещает.
Раздувая ноздри и успокаивая свою потребность, я подавляю желание сорвать с ее тела это прекрасное платье и нагнуть ее через стол. Вместо этого я беру маленький пистолет и вставляю его в кобуру, держа ее ногу приподнятой, а носок ее туфли на краю кресла.
— Он прост в обращении, — объясняю я, нарочно проводя пальцем по чувствительной коже ее внутренней поверхности бедра. — Вот предохранитель, — я указываю на маленькую кнопку. — Он заряжен. Прицеливаешься — стреляешь.
— А если я промахнусь? — она задыхается.
— Ты не промахнешься, leonessa. Ты делаешь все, чтобы вернуться ко мне домой.
— Да, — соглашается она.
— Это моя девочка.
Глава 41
Амелия
Я чувствовала себя красивой, даже больше, чем просто красивой. Я не могла объяснить волнение в своей груди или то, как, держа руку Габриэля в своей, его смертоносное тело рядом со мной, я чувствовала себя просто королевой. Даже с видимыми шрамами, что я не могла не заметить, когда надевала платье. Я старалась не смотреть на них, потому что в этом случае у меня случилась бы истерика, но, глядя на Габриэля, я не могла отделаться от ощущения, что весь мир лежит у моих ног.