Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
Оружия у меня в руках нет, опасности для десятка здоровенных десантников я не представляю. На вид. Они абсолютно спокойно обходят меня с флангов, чтоб завершить фиксацию. Говорливый, как я теперь вижу, командир или замком группы продолжает:
— Плен оформим согласно конвенции. Условия нормальные. Чего нам делить? Наше руководство с вашим не ладят, но у народа то претензий нет. Не дури, майор. Ты ж тоже в армии, всё сам понимаешь. Ничего личного. А плен — у вас год за пять идёт при подсчете стажа, да?
— У вас претензий нет —
— Опа, а кто? — глумливо тычет говорливый стволом в мой погон.
— Не майор я, майор, — по его глазам вижу, что угадал правильно. А что тут угадывать, у этих ребят выше майора «в поле» не бывает. А для капитана он и возрастом, и повадками стар.
— Не майор я. И в армии ни дня не служил. Хотя вру, сегодня первый день. Но день же ещё не закончился? Так что, в армии я ни дня не служил. Я служил в военно-морском флоте, майор. Капитан третьего ранга. Перевели сюда. Только форму и успел переодеть.
Пока мы общаемся, группа берёт меня в полукольцо, и пора делать то, что пора делать. Паузы и разговора мне хватило, чтоб прикинуть диспозицию и сблизиться с ними вплотную.
Они по прежнему спокойны. Спортивные подтянутые парни, четко исполняющие приказ, при других обстоятельствах заслуживающие уважения.
Пришедшие с той стороны государственной границы. Нарушившие все предварительные договорённости.
В голове — слова Шепеля. Видимо, последствия контузии. «…Живи, Батя, живи за всех нас….»
Спасибо, братва, вы сделали всё, что могли. Хотя и смогли не много. Но хоть в плен не пошли.
Спасибо и тебе, Шепель. Что постарался. И за последний подарок спасибо, я уже оценил.
А теперь моя очередь.
И я протягиваю бравым десантникам из-за спины вперёд левую руку, на которую все заинтересованно смотрят в первый момент. Вид их лиц, за секунду меняющийся от победно-надменного до очень изумлённого — последнее, чем завершается моя карьера.
Один к одиннадцати — нормальный размен.
Тем более, если этот один — вообще с флота, заброшенный волей судьбы за пятьсот кэмэ от ближайшего моря.
Чеку я вытащил за спиной три секунды назад, стандартный запал — четыре секунды.
Последний подарок моего начштаба Шепеля — граната в моей руке — превращается на миг в яркое солнышко, которое хоть немного исправит ситуацию.
Военный колледж специальных искусств.
Кажется, ещё не всё. Прихожу в себя в теле какого-то пассажира в другом, как модно было писать в книжках, мире.
Когда бывало нечего делать, я с удовольствием читал про попаданцев куда попало. Вот и меня, кажется, угораздило.
Пара секунд у меня уходит на адаптацию и я спотыкаюсь перед чёрной дверью с нарисованным на ней черепом. Некстати приходит смешная мысль, что у нас так раньше распределительные будки маркировали. Давно.
Парень, в которого я попал,
Во время того пограничного конфликта, часть территории его страна уступила тем самым соседям. Вместе с его семьёй. Я ещё не врубился в их реалии — слишком мало времени — но вижу, что семьи его уже нет: та сторона почему-то живых на территории не оставила. Зачем-то нужно было освободить место.
Пацана наградили, вылечили и хотели выпихнуть на дембель. Но он воспользовался правом орденоносца и поступил в какой-то местный аналог нашего ВВУ, где учиться могут только дворяне.
По итогам поступления, бывший хозяин моего тела выбрал какую-то редкую специальность, не могу понять, какую: в эту дверь с черепом только я-он и вошёл. Остальные попёрли в соседнюю, зелёную.
И в момент его подхода к двери в него вселился я.
Его память со мной, но возвращается медленно.
Дверь с черепом ведёт в пустую аудиторию на десять человек.
Ну, первый день — знакомство. Это понятно. Подождём, кто сюда ко мне прибудет и что сообщит.
Не успеваю я выбрать парту, как вторая дверь аудитории раскрывается и входит среднего возраста чуть полноватый мужик в штатском костюме. Один в один похожий на Бакума в мою бытность…ай, не важно. Странно. Колледж вроде военный. С другой стороны, и я не в форме. Ладно, разберёмся.
Мужик подходит ко мне, секунду пристально смотрит на меня и занимает соседнюю парту, садясь лицом ко мне на стул верхом:
— Курсант Атени, почему не носите награды? Я с уважением отношусь к вашему решению удалить историю личного дела, но копии наградных приказов поступают в канцелярию отдельно от личных дел. Всё равно все обо всём знают либо узнают. Вам не удастся скрыть, что вы — не дворянин.
Правильные конструкции ответа сами создаются в мозгу, поскольку это теперь и мой мозг:
— И в мыслях не имел. Я пришёл сюда учиться. Единственный не-дворянин на весь курс, да?
— Да, Атени, — пристально смотрит на меня мужик. — И хорошо, что вы, судя по глазам, понимаете и последствия.
— Простите, нас не представили. Как мне к Вам обращаться?
— Подполковник Валери.
— Господин подполковник, награду надевают, чтобы либо продемонстрировать прошлые заслуги. Если ими гордятся. Либо — чтоб сделать заявку на будущее. Меня не интересует ни то, ни другое. Моего прошлого больше нет. Как нет и ничего, что в нём что-то для меня значило. Гордиться прошлым — это не обо мне. Моё будущее — тоже весьма определённое. Исходя из моей специализации. И в нём вряд ли найдётся место каким-то наградам. Смертников не награждают, ведь так?