Не та война
Шрифт:
Глава 15
— Вы правы, Лев Алексеевич — это война! Японцы не устояли перед соблазном утопить наши транспорты с войсками!
В мощный бинокль были хорошо видны уже не только дымы, удалось рассмотреть приземистые корпуса броненосцев. В первой колонне их было четыре, и можно биться об заклад, что к Гензану идут самые мощнейшие корабли Объединенного Флота, который возглавил заменивший погибшего в бою Того маршал флота виконт Сукэюки Ито, до этого бывший начальником морского генерального штаба. Русская разведка тоже работала, и все нужные сведения удалось получить через Лондон.
—
— Да, вот так и начинается сейчас новая война — а то я уже извелся весь, ее дожидаясь, — пробормотал Небогатов, продолжая пристально рассматривать идущую сходящимся курсом вражескую эскадру. В первом отряде шли новые броненосцы, за два месяца плавания от берегов Англии, да еще за четыре недели усиленных учений в Сасебо, их команды подготовили изрядно, в чем можно не сомневаться — выучка у японцев всю недавнюю войну была на высоте. За ними шли два ветерана недавней войны, силуэты которых знали все сигнальщики на 1-й и 2-й эскадрах, много раз видавшие их в сражениях — «Сикисима» и замыкающим «Асахи», каковым он всегда был, когда флотом командовал адмирал Хейхатиро Того.
— А вам не кажется, Николай Иванович, что во втором отряде явно не хватает концевым мателотом потопленного Эссеном «Ринауна»? Как раз ему место — по скорости он ничем не уступал «ваканте» и «оккупадо». Скорее, наш «утопленник» превосходил их на полузла. И всяко разно намного сильнее «Нисссина» — старого знакомца.
Стоявший рядом с ним контр-адмирал Брусилов, как и многие другие русские офицеры, внимательно рассматривал в германскую оптику бинокля приближающийся «Объединенный Флот». И хотя идущие корабли, построенные ранее для чилийских военно-морских сил, носили сейчас поэтические имена «Курама» и «Ибуки», все русские моряки именовали их неофициальными прозвищами, данными им еще офицерами Ройял Нэви по двум табличкам на испанском языке, что вешались на двери гальюнов — «свободно» и «занято». Но эти быстроходные броненосцы, способные выдать 19 узлов были по-настоящему опасным противником, буквально утыканными крупнокалиберными пушками. А их было необычайно много для кораблей водоизмещением меньше двенадцати тысяч тонн — на борт могли стрелять четыре башенные 254 мм и семь казематных 190 мм орудий. Общий вес залпа в полтора раза больше, чем на «иноках», где при том же главном калибре средний представляют всего пять шестидюймовых стволов. Правда, у вице-адмирала Безобразова еще «Громобой» с «Россией» — а там кроме 152 мм пушек есть многочисленные «восьмидюймовки» — на первом полудюжина, на втором на две больше, а на борт могут стрелять четыре и шесть соответственно. И один «Ниссин» с ними не справится, ведь как бы не был хорошо забронирован выживший «гарибальдиец», но настоящий шквал снарядов ему обеспечен — в казематах на каждый борт у «Громобоя» по десятку шестидюймовых пушек, а на «России» поменьше — всего семь стволов.
— Нужно поблагодарить Николая Оттовича еще раз — «Ринаун» тут нам совсем ни к чему. А так на два вымпела у нас больше, по одному на каждой из эскадр. Остается надеяться, ваше высокопревосходительство, что наши комендоры не забыли, как стрелять надобно, а японцы не откажутся от боя. А то вдруг они стали вельми осторожными.
Последние слова были именно шуткой, их так и следовало принимать. Несмотря на то, что у японцев было семь вымпелов против девяти, они шли в бой намеренно, демонстрируя желание атаковать. И на то были основания — почти все корабли английской постройки, прекрасно забронированные от огня многочисленных русских 152 мм пушек, которые в такой ситуации были фактическим балластом, не способным причинить неприятелю серьезных повреждений. А в тяжелых орудиях, где вес снаряда свыше пяти пудов, превосходство даже на стороне японцев.
— Нам предстоит тяжелый бой, Лев Алексеевич. Но дай бог мы сегодня выстоим. Надеюсь на нашу победу, господа!
Небогатов снял фуражку, истово перекрестился, примеру командующего флотом последовали все стоявшие на открытом мостике «Цесаревича» офицеры. Именно этот лучший броненосец Порт-Артурской эскадры Николай Иванович выбрал своим флагманским кораблем, хотя на его мостике во время боя в Желтом море 28 июля 1904 года погиб контр-адмирал Витгефт, не пожелавший уйти в хорошо забронированную рубку. Зря покойный Вильгельм Карлович бравировал своей храбростью — для командующего эскадрой это совсем ни к чему. Разорвало в клочки и его самого, вместе с креслом, и всех офицеров штаба под смерть подвел.
Дурость это великая, если не сказать больше!
«Цесаревич» намного лучше защищен, чем построенные по его образцу отечественные «бородинцы», что наглядно показывает скверную работу петербургских заводов и верфей. И должен выдержать сосредоточенный обстрел вражеского отряда — в том, что японцы поступят именно так, никто из русских моряков не сомневался, много раз так было.
За флагманом шел «Император Александр III», а за ним «Слава» — единственный корабль, еще не «нюхавший пороха». С его достройкой запоздали, и броненосец пришел на Дальний Восток, когда его «собратья» уже прошли через горнило Цусимы, в которой погиб «Орел». За ним шел «Бородино», а замыкал построение его бывший флагманский «Князь Суворов», на котором продолжал развеваться контр-адмиральский флаг. Там и командир остался прежний, только на погоны «спорхнули» черные «орлы». Но таковые многие получили — война сама производит «отсев», выдвигая достойных и храбрых. А бестолковые начальники и командиры покидают мостики, чтобы уже в мирное время на них снова вернутся. Ведь как правильно говорят в министерстве — «война портит армию», особенно когда ей управляют чиновники, предпочитающие излишне не геройствовать.
Вторым отрядом командовал вице-адмирал Безобразов, державший флаг на «Громобое», за которым шла «Россия». За ними следовал «Ослябя», на котором находился контр-адмирал Бэр, получивший «орлов» за отличие в Цусиме, и так же как Игнациус выбравший свой корабль флагманом. И замыкал «Пересвет» — из всех кораблей Порт-Артурской эскадры он наименее пострадал, и машины с котлами оказались в порядке. Броненосец быстро отремонтировали, и теперь он продолжит участие в войне.
На бронепалубные крейсера Небогатов не взглянул, хотя между ними назревала серьезная свара — трое против четырех. А «мелочь» уже незаметна — «камушки» разбежались по сторонам, дабы не проглядеть подход к неприятелю подкреплений. Свои малые крейсера японцы не привели, видимо, опасаясь их полного истребления, как не раз бывало в прошлом…
«Слава» переживет погибших в Цусиме собратьев, и также доблестно погибнет — но уже в Моонзунде. А вот судьба «Орла» была незавидной…
Глава 16
— Их три, прах подери, тут три «дункана» — половину из построенной полудюжины передали макакам рыжеволосые бестии. А еще с ними крейсера Камимуры — «Идзумо», «Адзума» и «Ивате»!
— Ничего страшного, ваше императорское высочество, силы равны. А потому будем сражаться, иного нам не остается — скорость у всех кораблей неважнецкая, еле идем на тринадцати узлах.
Вице-адмирал Чухнин усмехнулся, еще раз посмотрел на быстро приближающиеся японские корабли. Еще бы — броненосцы типа «Дункан» строились англичанами изначально для службы на Дальнем Востоке, а китайских водах требовалась дальность плавания и скорость. Ради экономии эти корабли (улучшенная версия «канопусов») имели ограниченное водоизмещение, а потому пришлось поступаться некоторыми характеристиками. При равном вооружении с теми же «формидейблами», что были на три тысячи тонн больше, «дунканы» несли ослабленный броневой пояс, толщина которого уменьшилась с девяти до семи дюймов. Зато скорость в 19 узлов и прекрасная мореходность позволяли долго преследовать даже «рюриковичей». А любой русский броненосец вообще не мог от них уйти, только у «пересветов» имелись шансы, впрочем, не такие и большие, скорее минимальные. Остальные могли только сражаться, уповая на свои двенадцати или десятидюймовые пушки, снаряды которых все же могли серьезно поразить британский корабль, пробить его не такую уж и толстую броневую «шкуру», однако непробиваемую шестидюймовыми пушками Кане.