Не так страшен черт
Шрифт:
– Лучше, чем ты можешь себе представить. Мысли приобретают удивительную ясность и легкость.
Симон скептически поджал губы.
– Так что там у тебя с воробьями? – спросил я, лишив Виталика возможности сказать что-нибудь необычайно умное.
– Мне нужен Красный Воробей, – в очередной раз повторил Симон.
– Никогда не слышал о таком, – покачал головой я. – Но, если хочешь, могу дать адрес одного очень хорошего орнитолога.
– К черту орнитолога! – эмоционально взмахнул рукой Виталик. – Мне нужен Красный Воробей!
Признаться, его настойчивость начала уже меня утомлять.
–
– Того козла, который…
Виталик умолк, не закончив фразу. Но и то, что он сказал, уже было немало по сравнению с теми разговорами о Красном Воробье, которые он вел до этого. По крайней мере, теперь мне стало ясно, что Красный Воробей – это вовсе не птица. С другой стороны, мне было совершенно непонятно, с чего вдруг Симон пришел с этой своей проблемой ко мне.
– У этого козла есть нормальное человеческое имя? – спросил я. – Или же даже родная мама называла его Красным Воробьем?
Симон сначала напряженно засопел, а затем изрек еще одну осмысленную фразу:
– Он сказал Егору, что его следует называть Красным Воробьем. А Егор сказал мне, что там у них у всех имена дурацкие.
– Так. – Быстро скользнув взглядом по лицам парочки, стоявшей за спиной у Симона, словно монолиты из Стоунхенджа, я догадался, что упомянутого Егора среди них нет. – Не скажу, что мне все уже стало ясно, но все-таки некая путеводная нить начала прорисовываться, – ободряюще улыбнулся я Виталику. – Нам остается только выяснить, кто такой Егор?
– Это мой консультант по связям с общественностью, – солидно проговорил Виталик.
– И именно он общался с Красным Воробьем?
Виталик утвердительно кивнул.
– А не проще ли в таком случае мне было бы переговорить именно с Егором? – спросил я.
– Нет, – отрицательно мотнул головой Виталик. – Я снял его с должности.
Мне и думать не хотелось о том, что могло означать на языке Симона выражение «снять с должности». И почему всех бандитов так тянет на эвфемизмы?
– А что стало после этого с Красным Воробьем? – спросил я только для того, чтобы хоть что-то спросить, поскольку до сих пор не понимал, о чем, собственно, идет речь.
– Красный Воробей исчез, – ответил Симон.
Что ж, в лаконичности ему было не отказать.
– Красный Воробей исчез после того, как ты снял с должности Егора? – задал я новый вопрос.
– Нет, – недовольно поморщился Виталик. – Все наоборот. Я снял Егора с должности после того, как исчез Красный Воробей.
– Мне хотелось бы уяснить, связаны ли между собой каким-либо образом эти два события? – мягко улыбнулся я, заранее извиняясь за свою назойливость.
Симон тяжело вздохнул.
– Егор свел меня с Красным Воробьем, – медленно начал излагать он свою версию случившегося. – Потом, когда пришло время платить по счетам, Красный Воробей исчез. А Егора я за это снял с должности.
Ну, теперь хоть что-то начало проясняться.
– Где Егор познакомился с Красным Воробьем?
– В этом… как его… – Симон нервно щелкнул пальцами.
– В Интернете, – подсказал ему громила, стоявший слева.
Я удивленно приподнял бровь – трудно было поверить, что у этого слоноподобного мордоворота в мозгу больше извилин, чем у Виталика.
– Точно! – Симон снова щелкнул пальцами, на этот раз радостно, после чего направил на меня свой позолоченный перст. – В Интернете!
Из этого можно было сделать вывод, что словосочетание «Красный Воробей» было кодовым именем одного из пользователей глобальной сети.
– И что за дела были у тебя с этим Красным Воробьем? – спросил я у Симона.
– А вот это тебя не касается! – прикрикнул на меня Виталик.
– Как скажешь, – развел руками я. – В таком случае, быть может, ты сам станешь задавать вопросы?
– К черту вопросы! – нервно дернул подбородком Симон. – Мне нужен Красный Воробей!
– Если тебе известно только кодовое имя этого типа в сети Интернета, то отыскать его практически невозможно. Если, конечно, твоему Егору не приходило в голову во время разговора отследить обратный адрес Красного Воробья.
Виталик щелкнул пальцами и указал на стоявшего слева от него громилу.
– Красный Воробей вел все переговоры из Интернет-кафе на Солянке, – пробасил телохранитель.
– В таком случае, Виталик, можешь забыть о своем Красном Воробье. Если он сам не прилетит к тебе в гости, найти его не сможет никто.
Похоже, данное сообщение пришлось Симону не по вкусу. К тому же его взбесило еще и то, что я назвал его по имени.
– Ты отыщешь мне его! – крикнул он, вновь направив на меня указательный палец с перстнями.
– А почему бы тебе не обратиться в НКГБ? – с деланным непониманием поинтересовался я.
– Не держи меня за идиота, Каштаков, – презрительно скривился Виталик. – Если бы НКГБ мог решить эту проблему, то я бы не пришел к тебе.
– Ты считаешь, что я способен расколоть задачку, которая не по зубам НКГБ? – Я польщенно улыбнулся.
– Не дуркуй, Каштаков. – Глаза Виталика злобно сверкнули. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
Конечно, я понимал, почему Симон пришел со своей проблемой ко мне, а не в НКГБ, – Виталик не желал, чтобы о непонятной мне пока игре с Красным Воробьем, которую он затеял при посредничестве своего консультанта по связям с общественностью, стало известно отцам «семьи». Он не подумал лишь об одном – мне неприятности с «семьей» были нужны еще меньше, чем ему. Я и без того оставался на плаву только до тех пор, пока «семья» смотрела сквозь пальцы на мою самостоятельность. Если же я ввяжусь в какое-нибудь дельце, в котором напрямую будут задеты интересы «семьи», то мне это просто так с рук не сойдет. В истории с коллекцией Свиридова меня спасло только то, что, когда «семья» занялась проверкой того типа, который собирался прибрать коллекцию к рукам, выяснилось, что он беспардонно обкрадывал своих боссов, за что и был призван к ответу. Симон, судя по всему, тоже пытался нагреть своих хозяев, но в результате влип в историю, из которой собирался выпутаться с моей помощью. Но, к несчастью, Виталик, хотя и мнил себя ферзем, был не настолько влиятелен в «семье», чтобы в случае необходимости обеспечить мне прикрытие. Да и, зная Виталика, я не сомневался в том, что, если дело с поисками Красного Воробья зайдет в тупик, он сам же и попытается первым сдать меня «семье», навесив на меня все свои грехи.