Не такая, не такой
Шрифт:
— Кроме того, что ты огромный, лысый, мощный качок с руками обхватом с мою ногу? И ты преследовал меня с грациозностью танка? — поинтересовалась я.
— Да, это все я, — с довольным видом кивнул Юлиан. — Про танк мне больше всего нравится. А что не так?
— Все так, — я повисла у него на шее, он подхватил меня за пояс и поднял, чтобы поцеловать. Никогда не привыкну, наверное, что для этого мужчины я игрушечная и легкая. — Все так, и я умопомрачительно люблю тебя за все то, чего когда-то боялась.
— Стоило
— Я до сих пор не понимаю, почему ты не мог выбрать кого-нибудь получше
— Сонь, а давай я сам как-нибудь решу, кто для меня лучше, а?
— Ты не устал все решать? — спросила я на этот раз всерьез. — Ты занимаешься моим наследством, хотя та квартира стоит меньше, чем ты положил на счет, когда я увольнялась. Возишься со мной, когда мне страшно или грустно, а тебя при этом ждет огромная компания.
— Мне нравится о тебе заботиться. Я чувствовал свою ненужность, когда Влад управлял заводом. Вроде как и сын вырос, и бизнес вырос, никто во мне не нуждается. А теперь есть ты. Я тебе нужен. И у меня есть смысл жизни — делать тебя счастливой.
Не знаю. По-моему, у него уже все получилось. Теплый весенний ветер, запах сосен, стрекот белок, сильный и любимый мужчина рядом. И будущее, в котором может быть что угодно, стоит мне только захотеть.
— Где ты был раньше? — спросила я, щурясь на Юлиана, как на солнце.
— Учился тебя любить.
— Да уж, много пришлось тренироваться! — рассмеялась я.
— Зато теперь я готов делать это всю оставшуюся жизнь, — очень серьезно ответил Юлиан.
Эпилог
— Юл, солнышко мое, ты ничего не забыл мне рассказать?
С нашей свадьбы прошел почти год.
Всего год — если считать по сравнению с жизнью.
Целый год — если измерять в тоннах счастья, ежедневно и ежечасно валящихся на меня.
На нас.
Потому что Юлиан утверждает, что тоже счастлив, как никогда не был в жизни. Врет, конечно. Разве можно быть счастливее меня?
Медовый год вместо медового месяца, которого у нас не было, потому что завод все еще требовал от Юла его присутствия. Все, что мы могли себе позволить первое время — море на выходные. Потом — на целую неделю. И вот ближе к годовщине свадьбы собирались все-таки устроить настоящий медовый месяц. Но теперь планы могут измениться…
— Наверняка что-нибудь забыл.
Юл поднял голову от ноутбука и задумчиво посмотрел на меня, как будто правда перебирал в голове, что он там мог забыть. Годовщину свадьбы вряд ли. Семь жен надрессировали его безупречно — все важные даты были забиты у него в календаре и никогда не пропускались. Хотя он и сам помнил: последний день весны, потому
— Так, хорош придуриваться, — я демонстративно сердилась, но скрывать свою радость было сложно. — Мне надо точно знать — то, что меня тошнит который день — мне к гастроэнтерологу или к гинекологу?
Юл замер. Медленно опустил руки, лежавшие на клавиатуре:
— Так погоди, — он наморщил лоб. — Что-то до меня туго доходит… Ты хочешь сказать…
Я насмешливо смотрела на него:
— Я и спрашиваю, а ты мне ничего не хочешь? Признавайся, развязывал обратно свой узелочек с ДНК?
— Да, но в клинике сказали, что если что-то получится, будет чудо… — он смотрел на меня и на лице проступало понимание. — Нет, не может быть!
— Конечно, не может. Я тоже так подумала и после того, как сделала двадцать тестов, еще и кровь сдала. Результат только что пришел на почту. Хочешь посмотреть вместе со мной?
Вообще-то я уже совершенно не сомневалась в том, что там написано.
Но мужчины!
Даже невероятно умный Юл сейчас тупил, как первокурсник на сессии. Вряд ли его удовлетворила бы скромная полосочка теста. Даже двадцать полосочек.
Я забралась к нему на колени, он машинально обнял меня, но как-то до сих пор заторможенно, как будто информация все еще обрабатывалась. Поэтому я открыла на телефоне письмо из клиники и по первой же цифре в строчке результатов все поняла.
А вот Юлу понадобилось полминуты, чтобы сравнить эту цифру с таблицей рядом и еще полминуты, чтобы перевести взгляд ниже, на вывод: «Соответствует 7–8 неделе беременности».
Оставалось просто наблюдать за выражением его лица.
Как из сосредоточенного оно стало удивленным, потом очень удивленным, а потом настолько радостным, таким сияющим, что я всхлипнула.
Или уже не только я. Потому что Юл оторвался от экрана, обнял меня сильно и нежно одновременно, и сквозь катящиеся слезы улыбнулся:
— У нас будет…
— Ребенок, — подсказала я. — Да. Но тебе полагается по носу за то, что молчал! Что, если бы я тебе изменяла? Представляешь, в каком ужасе я бы сейчас была! Муж детей иметь не может, значит, что, от любовника?
Я потянулась и куснула его за шею. Пусть приходит в себя, у него работа не доделанная.
— Что? Изменяла? — Юл куснул меня в ответ и изобразил страшную рожу. Но сквозь нее все равно просачивалось счастье. — Если бы ты мне изменяла, я бы тебя задушил, как Отелло!
— Ага, — ответила я, нежно его целуя.
Он посмотрел на мое скептическое выражение лица и вздохнул:
— Ну да, не задушил бы. Если уж я Влада не задушил, то моей самой любимой Сплюшке в мире прощу все, что угодно.