Не такая, не такой

Хаан Ашира

Пожалуй, это будет последний шанс как-то выправить ошибки воспитания и характера. Если честный труд и помощь людям в спартанских условиях ему не помогут — ничего не поможет.

Когда его вывели, я отполз на диван и впервые захотел нажраться посреди рабочего дня.

Но у Сони, которая тихонечко просочилась в кабинет, отдав секретарше распоряжение не беспокоить нас как минимум час, были свои методы вернуть меня к жизни.

Не успел восхититься властным ноткам, прорезавшимся у нее в голосе, как она заперла дверь, подошла ко мне и совершенно

бесстыдно положила ладошку мне на пах. Оттуда толкнулось горячим пульсом, отзываясь на прикосновения.

Сцапал ее за бедра, закатал юбку повыше, довольно заурчал, увидев на ней выбранные мной чулки. А вот трусики — лишнее, хоть и хорошо смотрятся, но не сейчас. Сейчас я хочу усадить Соню сверху и погрузиться в тесную горячую глубину.

Ощутить, как разжимается стиснувшая сердце костлявая рука.

Как смывается напряжение всего от пары движений бедрами.

Если задрать блузку, спустить кружево бюстгальтера и сжать зубами маленький розовый сосок, то станет еще лучше.

Хорошо станет, сладко, спокойно, мягко…

Ненадолго — потому что как только в голове перестает вертеться зациклившаяся пластинка вины и долга, страсть налетает лавиной, закручивает нас, прижимает друг к другу.

Задыхаясь от желания, притискиваю Соню к себе, заставляю ее раскачать тягучий гипнотический ритм, которым она окутывает меня, заставляю ее вскрикнуть от острого удовольствия, когда развожу ее бедра шире и добираюсь пальцами до пульсирующего клитора. Смотрю в ее ореховые глаза до упора, до тех пор, пока они не заволакиваются дымкой наслаждения и только в этот момент позволяю себе расслабиться окончательно, отпуская вместе с оргазмом на свободу и самого себя.

Соня обнимает меня за шею, шепчет свое вечное «спасибо», хочет встать, но я медлю, не отпускаю. Шепчу ей в ответ:

— Ты внутри такая шелковая, медовая, я не могу тебя покинуть… Побудь еще со мной.

И слышу то, что накрывает почище любого оргазма, любого наркотика и любого удовольствия в мире.

— Я люблю тебя… — сообщает мне моя женщина. Наконец-то осознанно и твердо.

Вот теперь все становится совсем хорошо.

Соня: Это любовь

Дома у Юла мне уютнее, чем было где-либо в моей жизни.

Где-то там, на периферии разума маячит моя будущая наследная квартира, но ее образ с каждым днем все бледнее. Что там может быть лучше?

Забраться с чаем и яблоком в кресло с ногами и целый день читать? Я могу это делать в любое время — хоть в гостиной у камина, хоть в мастерской у Юла, хоть в любой из гостевых комнат, и никто меня не потревожит, если я того пожелаю. Только я не желаю.

Я могу вдоволь наслаждаться одиночеством, когда Юл в офисе. Зато когда он возвращается, я лучше посижу в уголке спортзала, время от времени поднимая глаза, чтобы украдкой полюбоваться на своего мужчину в естественной среде обитания.

Раз уж связалась с качком, так получай удовольствие от того, как перекатываются его мышцы, когда

он подтягивается на турнике, как напрягаются жилы на руках, когда он поднимает штангу, как вырисовывается нереальный мощный пресс, когда он прокачивает его на наклонной скамье.

Однако сидеть, оперевшись на него, на диване у камина приятнее всего. Чувствовать тепло его тела, даже когда просто читаю, а он занимается чем-то чудовищно важным в ноутбуке. Но всегда отвлекается, если мне вдруг хочется его поцеловать. Словно мои поцелуи — в тысячу раз важнее какого-то там бизнеса. Хотя, конечно, он смеется и говорит, что двухминутный перерыв не погубил еще ни одну компанию. И даже получасовой, если вдруг мне хочется зайти немного дальше.

— Где ты хочешь свадьбу? — вдруг спросил Юл в последний день апреля.

Было уже слишком тепло для камина, даже с отключенным отоплением, но я привыкла к этим вечерам вдвоем и пока не хотела придумывать другие варианты.

— Какую свадьбу? — я удивилась, но сердце забилось часто-часто. Конечно, я помнила про обещанный Асин свадебный торт. Но, если честно, мне и так было хорошо.

— Погоди, я что, забыл? — изумленно спросил меня Юл.

Немного ненатурально.

Но это было уже неважно.

Он встал на одно колено перед диваном, выудил откуда-то черную коробочку и медленно открыл ее.

Внутри, на темно-синем бархате сияла маленькая яркая звезда.

И звала.

— Если я снова скажу, что не знаю, как выразить это красивыми словами, ты оторвешь мне голову, поэтому буду краток. Выходи за меня замуж! — с довольным видом Юл взял мою руку, достал кольцо из коробочки и замер в последнее мгновение: — Здесь ты должна ответить «Да!»

— Да! — пискнула я, совершенно потеряв голос от подступивших к горлу слез.

Сияющая звезда скользнула мне на палец, а Юл притянул меня к себе, целуя нежно и как-то торжественно.

Завершающе.

Словно пройден до конца тяжелый путь, и всех нас ждет заслуженная награда.

— Но… — начала я, едва оторвавшись от его губ.

Юл засмеялся.

— Ну как же без «но», моя прекрасная Соня. Давай сюда все свои сомнения.

— Как же мама? Как она будет одна? Придется отдать ей Филомену…

Фила, лежащая на каминной полке лапками вверх, словно это была самая удобная в мире поза, лениво шевельнула хвостом, символизируя, что присоединяется к вопросу.

— Мама… — Юл сел обратно на диван, сграбастывая меня в объятья и вытягивая мою руку, чтобы полюбоваться кольцом на пальце. — Мама скоро тебе позвонит и скажет — считай меня прорицателем! — что подружилась с владелицей санатория. Такая хорошая женщина, такая хорошая, что предложила переехать туда насовсем.

— Что?!

— Ну, там такие сосны, такой воздух… — засмеялся Юл.

— А ты откуда знаешь? Небось опять она тебе звонила, а мне нет?

— На этот раз я знаю с другой стороны. Прекрасная женщина и владелица — Диана, моя бывшая жена. Они там прекрасно спелись, не волнуйся.