Не только демоны умеют любить
Шрифт:
Она обняла его и поцеловала в губы, которые еще пахли терпким вином и травами.
— Я взял билеты уже, — сказал Игорь, осторожно ее обнимая и отставляя коробочку с кольцом. — Думал, когда согласишься — поедем к моим родителям, познакомимся. На выходные.
— Я не ожидала, — растерялась Яра. — Надо же вещи собрать? Когда поезд? Слушай, а я когда тебя искала, посмотрела твою прописку и не нашла в том городе этой улицы и людей с твоей фамилией.
— Ты просто перепутала что-нибудь, — тепло улыбнулся он. — Хочешь, покажу тебе на гуглокартах? А вещи я могу сам быстро собрать,
Он обнял ее и начал убирать посуду со стола.
— Я пойду прогуляюсь, голову проветрю, — бросила Яра Игорю, и, не слушая ответа, оделась и выбежала на улицу. Прошлась быстрым шагом, тяжело дыша, разгоняя легкое опьянение холодным воздухом.
69
Шел снег. Уже не первый, но этот впервые ложился на землю, на зеленую еще траву на газонах, на ломкие разноцветные листья и не таял. Он был густой и мокрый, совсем уже зимний, даже рождественский, хоть и было рано еще для такого. Но гулять внутри белых полотнищ было тепло и уютно. Они скрадывали звуки, прятали людей вокруг, и Яре казалось, что она одна на улице.
Она правда не знала, куда идет и зачем. Домой возвращаться не хотелось, там было душно. Она шла сначала просто прямо, по бульварам. Потом ей надоели постоянно загорающиеся красным светофоры, и она свернула во дворы, откуда вымело всех гуляющих детей на переобмундирование, и на снег смотрели только офигевшие кошки, прячась в окошках подвалов.
Потом вышла на длинную узкую улицу, заставленную домами начала века, махнула издалека знакомой старой пожарной каланче, и узнав места, почувствовала как сильнее колотится сердце. Если пройти еще буквально квартал, будет больница. Яра остановилась, тяжело дыша и ловя на ладонь снежинки. Они падали и тут же таяли. Они летели и таяли уже в полете от ее дыхания. Внутри стало жарко. Но…
Он тогда сказал: «Ты сделала выбор». И еще про то, что она умеет любить. Как настоящий демон. Чудовищно не хотелось разочаровывать это потустороннее существо. Приходить и признаваться, что любит только как человек. И может разлюбить.
Яра зажмурилась так сильно, что горячие слезы выкатились на ресницы.
Нет.
Она повернулась и пошла в другую сторону.
В «Старбаксе» уже продавали рождественский латте с имбирно-пряничным сиропом. Может ли стаканчик плохого слишком сладкого кофе с запахом надежды на чудо что-нибудь исправить?
Вряд ли. Но сделать неисправимое чуточку легче — да.
Яра не осталась в кофейне, хотя ее любимое место у окна с видом на дорогу было свободно — оттуда можно было заметить блестящий купол над краснокирпичной больницей. Она вышла на улицу, где снег стал еще гуще.
Под козырьком бизнес-центра, прямо под значком с перечеркнутой сигаретой жались курильщики с такими же как у нее красно-зелеными стаканчиками кофе.
Яре не было холодно, поэтому она смело шагнула под мокрые хлопья. Так и не поняв, что случилось раньше — ухнуло куда-то сквозь асфальт безумное сердце или в выросшей прямо из снега темной фигуре она заметила что-то знакомое.
— Привет.
Он был в черном пальто и хипстерском
— Ч-ч-что ты тут делаешь? — глупо спросила Яра. Она же специально не пошла к больнице! Дорогая судьба, это подло!
— Живу, — он кивнул на взмывающую к хмурым небесам высотку. С середины там кончались офисы и начинались элитные квартиры. — Неудобно в склепе, ну ты понимаешь.
Яра кивнула, вцепившись заледеневшими пальцами в горячий стаканчик.
Они помолчали. Ксандр отпил еще кофе. Яра не стала — боялась облиться, слишком сильно дрожали пальцы.
За последние недели она привыкла много молчать, но там за молчанием была пустота и страх, а здесь — слишком много слов и…
— Нелегко было тебя сюда притащить, — вдруг признался Ксандр. — Я вроде стал сильнее, но ты шла наперекор всем складывающимся маршрутам. И только когда я отчаялся и отпустил вероятности, резко свернула прямо сюда.
— Ты меня тащил?
— Ну как тогда, — он улыбнулся и положил Яре руку на плечо. Отвел мокрые от снега волосы от ее лица таким привычным домашним жестом, как будто делал это много лет. Она застыла, не зная, как правильно — отшатнуться, закрыть глаза и запомнить это ощущение, сделать вид, что ничего не происходит?
— Зачем? — сжала двумя руками стаканчик и отпила совсем холодный кофе. Они уже так долго тут стоят?
Ксандр убрал руку, и Яра тут же пожалела, что не запомнила, не впитала каждое мгновение его касания. Он пожал плечами, повернулся, любуясь на проезжающие мимо заснеженные трамваи.
— Хотел спросить, как тебе понравился твой выбор. Твой отмороженный жених.
Яре захотелось выплеснуть в него остывший кофе. Прямо на бежевый снуд и дорогое пальто.
— Так ты все-таки не до конца его освободил? Поэтому он… такой?
Яра-яростная-ярость — надо же хоть иногда оправдывать свое имя? Она дернула Ксандра за рукав, разворачивая к себе. Но в золотистых глазах не было ожидаемой насмешки. Только боль.
— Нет. Я освободил его до конца. Я даже сделал больше — избавил его от мелочных страхов и сомнений. Честно говоря, это вышло случайно… — Ксандр, кажется, смутился. — Но я решил, что ты заслуживаешь такой подарок. Раньше в его мыслях было больше о выгоде и удобстве жизни с тобой, а после этого он стал более искренним.
— Тогда почему ты… Ты как будто знаешь! — Яра скомкала стаканчик в руках, липкий кофе залил руки. Она обернулась, ища урну.
Ксандр выбросил свой стаканчик и достал из кармана белоснежный — а как же! — платок и стал вытирать ее пальцы. Он не смотрел ей в глаза, склонив голову, и Яра чувствовала его дыхание.
— Конечно, я знаю. Это же мои стражи. Они должны были обладать определенными качествами. Немного странными с твоей точки зрения, но так работает демонская магия. И они точно — абсолютно точно из тех, кто никогда не верил чужому сердцу. Другие для моей армии не подходят.