Не трожь Техас!
Шрифт:
Глядя на свои черные брюки и трикотажный топ, Никки осознала, что он не одобрил бы ее гардероб. Как странно, что ей даже в голову не пришло переодеться для встречи. Или может не странно. Должно быть, это знак, что их примирение – дурацкая шутка. Серьезно, она даже не надела сексуальное нижнее белье. Взгляд снова нацелился на гамбо.
К черту одобрение Джеком одежды и его политику недележки. Никки потянулась к миске, внезапно почувствовав себя невежей и испытав от этого гордость, макнула булочку в подливку и поднесла жидкую массу к губам.
Силы
Заприметив в чашке плавающую креветку и оказавшись не настолько невежественной, чтобы выловить ее пальцами, она потянулась за ложкой Джека.
Со шлепком он накрыл ее руку и нахмурился – в карих глазах отражалось недовольство и осуждение.
А вот это он зря.
Высвободив руку, Никки двумя пальцами выловила креветку и съела. Даже устроила небольшое представление, облизав пальцы. От ее дурных манер у Джека отвисла челюсть. Впрочем, ей фиолетово. Учитывая развитие событий, кроме гамбо и сдобы на ужин у нее ничего не будет. Она тоже могла бы их заказать.
Подбежал наряженный в смокинг официант и положил перед ней ложку. Никки улыбнулась в ответ на его колкий, неодобрительный взгляд, так похожий на недовольное выражение глаз ее мужа.
– Благодарю, – сказала Никки, доказывая, что по части манер у нее не все потеряно.
– Напитки? – отозвался официант, по-прежнему осуждая отсутствие у нее знаний этикета.
– «Будвайзер», пожалуйста. – Пиво она не любила, но сейчас оно подходило под настроение. И Никки понимала почему. За все время – даже после того как поймала голозадого Джека со своей сотрудницей, даже после того, как поняла, насколько серьезно он подставил ее с брачным договором – Никки ни разу не устроила Джеку заслуженной взбучки. А почему? Да потому что была больше уязвлена, чем рассержена. Теперь, после того как Никки осознала, что любовь прошла, душевная боль испарилась и осталась только злость. Что тоже неплохо.
Джек поднялся. Хмурясь, он прижал телефон к плечу.
– Сделай для нас заказ, – велел он. – Я сейчас вернусь.
Затем подхватил гамбо и передал официанту.
– Она возьмет бокал каберне. – Джек откланялся.
Сжав руками край стола, Никки наблюдала, как он удаляется, но тут мимо пронесли тарелку с цыпленком под соусом «Марсала». Она глубоко вдохнула и уставилась на официанта,сжимавшего гамбо Джека так, будто опасался, что посетительница вступит за него в драку. А она могла бы, но внезапно почувствовала от блюда странное послевкусие.
– Принесите нам одну говядину по-бургундски и одного цыпленка под соусом «Марсала». И мое пиво.
Напоследок неодобрительно закатив глаза, официант удалился.
Когда Джек наконец вернулся, она уже потягивала из запотевшей кружки и жадно поедала вторую булочку. Он сел напротив и нахмурился. Никки откусила еще один кусок, твердо уверенная, что ее бесплатный ужин только что подошел к концу.
Недовольство Джека как рукой сняло:
– Ты даже представить себе не можешь, как я рад, что ты пришла.
Никки чуть не подавилась. Что? И никаких замечаний по поводу ее дурных манер? Джек хорошо играл. А играл он хорошо только тогда, когда по-настоящему чего-то хотел.
Так сильно желал, чтобы она вернулась? Это ничего бы не изменило, но чье эго может устоять перед лестью?
Джек взял льняную салфетку и вытер лоб, Никки только сейчас заметила, что он вспотел. Потливость хорошей игре только на руку, но Джек никогда не потел.
Ее щемящее нутро подсказывало – что-то было не так, и причина заключалась не только в ней. Никки наклонилась вперед:
– В чем дело, Джек?
Даллас О’Коннор вошел в здание, в котором располагались его фирма и квартира. Остановившись в дверном проеме, он подождал. Пять секунд. Десять. Когда Бад его не встретил, Даллас посмотрел на стоявший у ближайшей стены гроб. Кто-то снова открыл проклятую штуковину.
– А ну вылезай оттуда, – прорычал он низким голосом.
Спустя одну миллисекунду Бад – сокращенно от Будвайзер – выглянул из гроба, свесив щеки с края полированного деревянного ящика. В глазах вспыхнула боль из-за того, что его отругали. Бад, английский бульдог, очень не любил, когда его ругали.
– Вылезай, – скомандовал Даллас, еще сильнее понизив голос. – Это не собачья лежанка.
Прежние владельцы здания, бывшего похоронного бюро, забыли чертову гробину, когда шесть месяцев назад отсюда выехали. Даллас оставил кучу звонков и сообщений с просьбой забрать проклятую штуковину, но ответа не получил. В последний раз он давал им на вывоз одну неделю, грозился, что продаст деревянную обузу на «еБей». О’Коннор устал объяснять клиентам, почему у него в холле стоит гроб.
Пес выскочил из ящика и пулей понесся к Далласу. Погладив четвероногого друга по боку, Даллас глянул на часы и поспешил в офис. Там он обнаружил Тайлера, одного из своих партнеров по фирме «Не трожь Техас! – Частные расследования». Тот слушал настроенный на полицейскую частоту сканер и одновременно смотрел телевизор. Тайлер всем своим видом выражал беспокойство.
– Он еще не звонил? – Даллас достал из кобуры пистолет и положил в свой стол – он так и не избавился от этой привычки, сложившейся за семь лет работы в департаменте полиции городка Гленко. Он жалел, что не мог вернуть тех семи лет. Единственной хорошей вещью, случившейся за эти годы, была дружба с его партнерами по «Частным расследованиям», Тайлером и Остином.
Тайлер отвлекся от телевизора:
– Пока молчок. В парке повезло?
– Видел там двух любительниц бега трусцой, но ни одна не подошла под описание Нэнса.
Помрачнев, Тайлер откинулся на спинку кресла.
– Боюсь, нам не удастся спасти этого мальчишку. Пойдет за решетку за грабеж.
– Еще не конец. – Даллас ни за что не позволит невинному парнишке мотать срок. Но прямо сейчас им с Тайлером следовало беспокоиться за своего парня. Даллас направился к полицейскому сканеру.
– Копов еще не вызвали?
Тайлер кивнул и озабоченно свел брови, отчего пятисантиметровый шрам над его правым глазом натянулся сильнее.
– Тридцать минут назад.