Не твой наследник
Шрифт:
На тот момент нам обоим это казалось хорошей идеей. Мы познакомились на юбилее моего отца, где она была с родителями. Слово за слово я обмолвился о том, что мне, скорее всего, придется продавать два отеля, чтобы закрыть долги по третьему, Лена сказала, что ее папа мог бы помочь, а сам папа сказал, что помогает только родне. Пресловутое кумовство!
Никогда не думал, что женюсь по расчету, вот серьезно. От проблем с девушками я не страдал, от нехватки денег — тем более. И когда Лена полушутя предложила нам пожениться, чтобы она могла сбежать из Челябинска, — одну ее отец не отпускал ни в какую, — наслаждаться столичной жизнью и стать хозяйкой отеля, а я смог заполучить завидного инвестора в лице ее папы и забыть о кризисе, как о страшном сне, я поначалу решительно отказался. Все это звучало, как средневековая глупость или деловая сделка — в любом случае, уж точно не имело никакого отношения к браку и семье.
Но чем дольше я размышлял, чем неотвратимее надвигалась необходимость сокращать штат и продавать любимые, продуманные до последнего гвоздика отели, тем привлекательнее казалась возможность разрулить все проблемы одним махом. В конце концов, думалось мне, я никого не обманываю. У каждой стороны — свои выгоды. Лена в меня влюблена не была, равно как и я в нее. Зато нам было о чем поговорить, да и мысль о супружеских обязанностях не вызывала отвращения. То есть мы не обсуждали тогда, будем ли мы спать с друг другом или сохраним чисто деловые отношения, но любой половозрелый мужчина охарактеризовал бы Лену коротким «я бы вдул». Ладная фигурка с небольшой аккуратной грудью, изящные лодыжки, красиво очерченные губы, сулящие удовольствие — и грива шелковистых русых кудрей.
Словом, я прислушался к мыслям, к ощущениям ниже пояса, — и подписал себе приговор. Формально это был брачный контракт, но не прошло и полгода, как я понял, что отличий мало. Вместо того, чтобы занять должность управляющего в одном из отелей и жить подальше от меня, как планировалось изначально, Лена активно включилась в роль примерной женушки. Стала таскать меня по мероприятиям, которые я в гробу видал, убеждала, что мне нужны полезные связи и новые клиенты. Принялась вить семейное гнездышко неподалеку от моего основного отеля, а что еще хуже — регулярно приглашать к нам своих родителей. То на недельку, то на две… И всякий раз перебиралась в мою спальню, «чтобы не расстраивать маму с папой».
В какой-то момент я будто очнулся и осознал, что по уши увяз в семейной жизни, которую, в общем-то, не планировал. Отовсюду посыпались намеки на детей, и вместо того, чтобы жестко их пресечь, Лена глупо хихикала и отшучивалась, явно давая понять, что мы работаем над этим вопросом. Нет, я люблю детей и рано или поздно собираюсь стать отцом, но вот кого-кого, а Лену я в роли матери своих отпрысков точно не вижу. Ни один отель не стоит того, чтобы связать себя с кем-то на всю жизнь. И слишком поздно я понял, что только я воспринимаю наш брак, как временный проект лет на пять-семь.
Мне ничего не оставалось, кроме как вывести ее на серьезные разговор и расставить все точки над i, и вот это стало началом конца. Лена закатила истерику, распустила сопли, мол, мы же муж и жена. А все мои доводы о деловом характере наших отношений отлетали от нее, как от стенки. Угрожала пожаловаться отцу, несла какую-то ересь о том, что у меня не выйдет от нее избавиться… С тех пор прошел месяц. Судя по тому, что от тестя я ничего не слышал, Лена все же смолчала. Но домой я стараюсь лишний раз не заглядывать. Пусть привыкает к моему отсутствию.
Встав с кресла и выключив настольную лампу, я потянулся, подошел к окну, любуясь из темного кабинета садом. Даже со второго этажа чувствуется сладковатый аромат сирени и акации: в этом году они цветут особенно буйно. Уши ласкают мелодичные переливы соловья, фонарики уютно подсвечивают ухоженную растительность. Я люблю это место. Из-за него и решил заниматься отельным бизнесом: жителям шумного и суетного мегаполиса просто необходимо иногда восстанавливать нервную систему в коконе этого благостного уголка. Когда-то здесь был заброшенный пионерлагерь, и мы с друзьями детства частенько лазили на закрытую территорию, устраивали военные базы. Тогда я мало обращал внимания на величественные сосны и прочие природные красоты. Просто чувствовал, что мне хорошо. Это место всегда успокаивало меня, наполняло необъяснимой силой и вселяло веру в себя и в будущее. Жаль только, что теперь красивого вида недостаточно.
— Катенька, — обращаюсь я по телефону к администратору отеля. — Забронируйте на эти выходные номер на двоих в «Богеме». С питанием и VIP-картой в зону СПА.
— Конечно. На какую фамилию?
— Озолс.
— Сказать, чтобы приготовили ваш обычный номер? И, может быть, такси в аэропорт для вас?
— Нет, Катя, я никуда не еду. Это для брата.
У нас с Яном не слишком распространенная фамилия для России — отец переехал в Москву из Латвии еще до падения железного занавеса. А поскольку Ян в моих отелях — редкий гость, Катю явно удивило наличие еще одного Озолса. Но стоит отдать должность ее профессионализму — она никак не показывает свою реакцию.
— Конечно, — привычным вежливым тоном произносит девушка.
— И еще. Попросите кого-нибудь занести мне в номер кофе… Нет, лучше чай. И что-то перекусить.
— Ужин или что-то полегче?
— Даже не знаю… Салата и панини с индейкой будет достаточно. И фрукты.
— Хорошо, Марк Робертович. Сервировать на двоих?
— В смысле? — настает мой черед удивляться.
— Ваша жена приехала час назад. Просила вас не беспокоить.
— Катенька, — изо всех сил стараюсь говорить ровно, хотя левое веко уже предательски подергивается, — ваша задача сообщать мне о тех, кто ко мне пришел. Вне зависимости от того, кто и что просил.
— Просите, Марк Робертович, — девушка звучит виновато. — Я больше не… Если хотите, я скажу, что вы уехали…
— Не надо никому врать, — вздыхаю я обреченно. Не стоило срываться на персонале: это не Катя заставляла меня идти в ЗАГС с этой истеричкой. — Просто закажите мне еду в номер. На одного.
Сейчас проще всего было бы просто взять и поехать в пустой — и, главное, тихий — дом, сделав вид, что я не знал о приезде Лены. Но отсрочить разборку — еще не значит избежать ее вовсе. А потому, призвав все свое терпение, я направляюсь прямиком к благоверной.
Лена, как ни в чем не бывало, лежит на моей кровати, смотрит телевизор. Чувствует себя, как дома, ни тени сожаления о том, что явилась сюда без предупреждения.
— Марик, милый!
Меня передёргивает: сто раз говорил ей, что терпеть не могу уменьшительных версий моего имени. Марк — куда уж короче! Разве трудно запомнить? Нет, она словно специально это делает, выводит меня из себя.
— Что-то случилось? — не смотрю на нее, чтобы не раздражаться. Неторопливо снимаю наручные часы, кладу на столик. Спокойствие, только спокойствие.