(Не)твой
Шрифт:
Засыпаю сегодня всё с той же довольной улыбкой, которая как приклеилась к лицу, но мне нравится. Загоняться сегодня не хочется, и подушка какая-то очень мягкая, а ещё звук дождя успокаивает, и Оля во сне так скоро приходит, что эту ночь можно засчитать в одну из лучших ночей в жизни.
А утром ливень, снова. Стеной опять, ветер бешеный, как будто лето закончилось и осень припёрлась, откуда не ждали. Но дождь отныне — хорошо! Если до конца дня лить будет, опять отвезу Кроху, даже если сопротивляться будет, на плечо закину и на пассажирское усажу. Не денется от меня никуда теперь.
Жую кашу на завтрак
Лечу к ней всё с той же улыбкой, уже сам себя раздражаю, но деть её никуда не могу. Олька своими губами её ко мне прилепила, назад никак, так и буду ходить, пока опять не поцелует. Там, может, расклинит чуток.
Подъезжаю к дому Крохи и вижу, как она бежит от подъезда и усаживается в такси. Сука! Пару метров проехать не успел, чтобы она меня раньше этой машины заметила. Ладно, по крайней мере она не идёт под дождём, уже хорошо.
Обгоняю машину и жду их у комплекса, приятное для Оли постоянно делать хочется, но так как она не принимает почти ничего, приходится импровизировать. Вижу, как тачка заезжает на парковку, и подхожу к двери со стороны водителя ещё до того, как он полностью останавливается. Стекло опускается и я протягиваю мужику карту, чтобы провёл оплату за проезд Крохи, и если ему пофиг, кто платит, то Оля рядом что-то пытается фыркать, опять недовольная.
Обхожу машину, открываю дверь и хватаю Олю за руку, сама она не спешит мне её протягивать, конечно же. Если бы в мире проходил конкурс красоты среди колючек, она заняла бы первое место. И по количеству иголок, и по красоте, естественно.
— Ковалёв, что за самодеятельность? — рычит, когда забегаем под козырёк здания. До тренировки ещё минут сорок, поэтому можно не торопиться. — Зачем вы заплатили за такси? Я сама в состоянии!
— Потому что могу, — пожимаю плечами. Нет, ну а что? Правда же могу. Бесит так, как она мне выкает… то ребёнком называет, то на Вы, определилась бы уже, ну правда, у меня крыша едет. — Я же тебе вчера сказал, что я твой дождливый водитель. Я к тебе приехал, а ты на такси уже упорхала, значит, поездку оплачиваю я, логично?
— Ни капли! — хмурится смешная, ей бы ещё ногой топнуть для полноты образа. На тренировках она с нами гораздо жёстче, чем со мной сейчас. Это можно считать за шаг в мою сторону?
— Всё, Оль, — закатываю глаза, снова закрывается. — Твои поездки из дома на работу в дождь теперь моя проблема. Хорошего дня.
Разворачиваюсь и ухожу внутрь, чтобы не слышать очередных отмазок и обвинений. Я всё сказал. Для начала в дождь возить её буду, потом в любую погоду, а там туда-сюда и уже в одну квартиру возвращаться будем. Пока план такой.
Вообще, Оля все мои планы рушит, потому что изначально я хотел влюбить её за пару дней и радоваться жизни, но Кроха непростая конфетка оказалась, начинка не всем по зубам, поэтому планы по ходу пьесы переписывать приходится, но в целом меня всё устраивает. Перепишем, не проблема. Главное лед до конца растопить,
— Чё, мужики, — начинает Лёха, когда всей командой на тренировку переодеваемся. Лёд у нас, Палыч ждёт уже, — оторвёмся на сборах? Тренерша наша с нами едет, хоть какая-то красота среди вас, задолбали уже. А там море, бассейн, жара… Ух, горячая она, всё-таки, Сергеевна-то. Чё думаете, есть шанс у меня, если на сборах подкачу к ней? Ночь, луна, море, романтика!
Пару мужиков из команды ржут, кто-то поддакивает, что Кроха наша та ещё секс-красотка, а я чувствую на себе несколько пытливых взглядов. Колос с Савой, да Серый. Все, кто знают, что я по самые уши в Кроху влип, другим не рассказываю. Ну и чё смотрим? Вставать морду бить не собираюсь, хотя от таких разговоров кулаки сами сжимаются и желание поздороваться костяшками с челюстью Лёхи просто бешеное. Но пока Оля не моя, права не имею за простые разговоры бить, это раз. Второе, жёстким надо быть только на льду, устрой я драку сейчас — с командой могу попрощаться. Выгонят, на сборы поедут без меня, и там точно у них и романтика будет, и море под луной, и всё, что этому бабнику в голову придёт. Этого допустить нельзя, поэтому в руках себя держать надо и на провокации собственных эмоций стараться не поддаваться. Мне надо быть там, на сборах, чтобы за Лёхой следить и с Крохой быть рядом. Да и если драку устрою, вряд ли Оля оценит это как взрослый поступок. Опять говорить будет, что я ребенок, ещё и импульсивный. Короче, одни минусы, поэтому держусь.
Одеваюсь спокойно, стараясь не слушать, что они там обсуждают. Мне плевать, я всё равно Кроху никому не отдам.
— Коваль, в норме? — спрашивает Колос, когда идём на лёд. Капитан, заботится о моральном состоянии своих игроков. Потому что потасовки внутри команды это травмы и стычки на льду. Но я спокоен.
— Нормально, Колос.
Нормально, потому что тепло губ Крохи всё еще немного меня согревает и не даёт загоняться по поводу других мужиков. А загоняться есть почему. Потому что Кроха вопросом возраста сильно озабочена, а Лёхе нашему двадцать семь, и по логике вещей на него она охотнее обратит внимание, чем… Не-а. Нахер логику. Моя будет. Она уже моя, просто ещё не знает этого.
На льду отключаюсь. Тренируюсь как обычно, на Леху не обращаю внимания. Не могу я ему запретить на Кроху слюни пускать, понимаю же, что она слишком красивая у меня, мимо такой не пройдешь, будучи свободным, это только женатики наши не смотрят на неё.
Работаем по парам, когда замечаю, что Кроха тихонько крадётся на трибуны. Она иногда приходит смотреть на тренировки, и я даю себе помечтать, что ради меня приходит сюда, а не просто смотреть на выносливость каждого, чтобы потом на тренировках нас прокачивать.
И всё! Вижу ее и всё отключается, работать не могу, косячу снова. Как это выходит — не знаю, но если на игре её присутствие сил подбрасывает, то тут наоборот забирает. Шайбу не вижу, кататься уметь перестаю, овощ просто. Палыч орёт без перерыва, мужики только ржут.
— Ковалёв, — орёт и свистит, подзывая меня к себе, — ты заболел? Что с тобой? Сходи к Алёне!
— Не, Виктор Палыч, это не лечится, влюбился я, — говорю, на Кроху зыркая, а она тут же ежится вся и глаза выпучивает. Что, Оль? Я правду говорю. И скрывать не собираюсь.