(Не)твой
Шрифт:
Стою, вся охваченная ужасом, пока Антон опускает Матвея на пол и говорит бежать ему в раздевалку, потому что лёд свободен на целый час по причине того, что фигуристы, занимающие это время, уехали на соревнования, и они могут покататься только вдвоем. Матвей убегает дико довольный — кстати, на новые коньки, что подарил Антон, он чуть ли не молится, — а Ковалёв берет меня за руку и как куклу тащит в мой кабинет подальше от любопытных глаз.
— И что за вселенский ужас на лице, Оль? — спрашивает, когда оказываемся за закрытой дверью.
— Я… ты… родители, серьёзно? — не могу связать и двух слов,
— Да, Оль, я, ты, Матвей, мои родители, — он открыто надо мной посмеивается, засранец, пока я тут по кусочкам себя собрать пытаюсь. — Не волнуйся, Оль, они давно знают и о тебе, и о Матвее, и уже вас любят и ждут. И нет, моя мама не будет называть тебя старой каргой, которая его маленького сыночка приворожила. Моя мама младше отца на девятнадцать лет, и поверь, и ему, и ей, плевать на все разницы в возрасте. Веришь?
Киваю. Верю, конечно, но страшно же! Как он так спокойно ехал к моей маме? Отсыпьте храбрости немножко, мне очень надо, пожалуйста…
— Мы не торопимся? — спрашиваю, наверное то, что волнует меня больше всего. Хотя сама понимаю, что это самый идиотский вопрос, который я могла задать. — Нет, стой, не отвечай. Всё в порядке, просто волнуюсь.
Тяну руки ко все ещё самому лучшему в мире мужчине и обнимаю его. Тянусь за поцелуем, пытаясь унять дрожь в коленках, и шепчу в самые губы:
— С днём рождения, любимый.
И его улыбка делает этот день праздничным и для меня тоже.
Он целует меня крепко, на руках кружит недолго, но потом убегает, потому что волнуется, что Матвей ждёт его уже очень долго.
А я, как маленький шпион, прокрадываюсь на трибуны туда, где темно и меня точно не будет видно, и наблюдаю за двумя самыми любимыми мужчинами в моей жизни.
Антон очень хорошо ведёт себя с Матвеем, я доверяю ему ребенка на сто процентов, хотя сделать это для меня сложнее всего на свете. Просто… Я сама не знаю, как у Антона получается это, правда. Но он уже так глубоко в сердце, что это всё выходит без лишних прелюдий. Я просто знаю, что Матвей с ним в безопасности, и этого мне достаточно.
* * *
Вечером мы едем к родителям Антона, и я ощущаю себя маленькой девочкой, которая готова расплакаться перед первым походом в школу.
Страшно ли мне? Безумно!
Хоть Антон и сказал, что его родители знают обо мне и Матвее, и что они совершенно не против наших отношений, все равно страшно. Я не могу никуда деть свои эмоции, они просто есть, не избавиться.
Мы едем недолго, я всю дорогу снова наслаждаюсь пением Антона, болтовнёй Матвея и запахом одеколона моего мужчины. Это, кстати, мой подарок. Заказала доставку экстренно, потому что о празднике узнала слишком поздно для того, чтобы бегать по магазинам и выбирать сюрприз. Антону запах понравился, а мне было так приятно дарить ему это… До этого только он заваливал меня подарками, а тут это сделала я, и это оказалось так круто, что мне захотелось ещё и ещё. Жаль, что из-за долга отца приходится экономить, я бы с удовольствием подарила и Антону, и Матвею весь мир. Малыш, кстати, нарисовал Антону открытку, пока тот был на тренировке. Помогла ему подписать и подарили вместе, Ковалёв чуть не растаял, я никогда его таким милым не видела.
И в очередной раз чуть не умерла от того, как хорошо
И страха, что Антон может куда-то деться и разбить малышу сердце у меня тоже нет. Он дал мне слишком большую уверенность в том, что мы ему нужны.
— Идём знакомиться? — спрашивает Антон с улыбкой, паркуясь у большого красивого дома, и мне внезапно хочется сбежать подальше и спрятаться, чтобы меня никто не видел. Я даже почти говорю «идите без меня», но вовремя понимаю, что отпустить сына без мамы идея мягко говоря так себе.
Матвей безумно послушно берет Антона за руку, а тот несёт букет для мамы, и я плетусь сзади своих мужчин, все ещё думая о том, что надо делать ноги, пока есть время.
Но времени нет.
Дверь дома открывается, и перед мальчиками с улыбкой показывается невероятной красоты совсем молодая женщина. Если бы я не знала, что это мама Антона, я бы подумала, что она старше его максимум лет на десять.
Она обнимет сына, целует его в щеки, принимает букет и говорит поздравления, а потом садится на корточки, знакомясь с Матвеем, пока я все ещё по-детски прячусь за спиной Антона, держа в руках коробку с фруктами, точно такую же, как дарил мне он. Она бесподобна.
— Олечка? — вдруг спрашивает мама Антона, поднимая на меня взгляд, и я киваю с улыбкой, немного отгоняя страх. — Какая красивая!
Меня обнимают, целуют в щеки, благодарят за ягоды, и так тепло становится… Чего я боялась? Наверное, чего-то примерно такого же, как было с моей мамой.
Но здесь все совсем иначе.
Матвею рады как родному, ему сразу презентуют какую-то новую игрушку и малыш увлекается распаковкой коробки добрых полчаса, не подпуская никого, кто пытается оказать помощь.
Отец Антона довольно взрослый мужчина, я помню о разнице в возрасте. Он явно строже чем мама, серьезнее, немного хмурее, но ни на йоту он не менее прекрасный человек, чем Ирина Викторовна.
День рождения проходит просто замечательно. Родители накрыли огромный стол, приняли и меня, и Матвея просто замечательно, что я, отлучившись в туалет на пару минут, с трудом могу сдержать слёзы от всего этого великолепия.
Я никогда не думала, что чужие люди могут показаться родными за пару часов, но семья Антона разрушила все мои старые мысли и догадки.
Я давно хотела увидеть тех людей, которые воспитали такого замечательного сына, и я поняла, почему он вырос именно таким. Он жил в любви, согласии, внимании и ласке. Они поддерживают его во всем, это видно во всех движениях, во всех взглядах, в разговорах. Мне даже по-доброму немного завидно, потому что у меня такого практически никогда не было. Отец в целом был не лучшим человеком, а мама была на моей стороне чаще при чужих людях, а дома всегда находила, за что уколоть меня. Семья Ярослава меня вообще никогда не любила, будучи уверенными, что я вышла за их сына только из-за денег.