Не убий: Повести; На ловца и зверь бежит: Рассказы
Шрифт:
Его приятель, более разумный, видит, что я не занимаюсь извозом и уже дал им понять, что очень спешу, начинает его отговаривать, но тот только зло отмахивается. Сейчас что-то начнется, но… в этот момент из кафе выходит здоровый парень в защитной форме охранника и что-то им кричит. Они тут же от меня отстают и, опять под красный свет, возвращаются в кафе.
А я дождался зеленого сигнала и помчался в больницу.
Через пару дней нашел своего приятеля из УВД и попросил установить личность этих парней. Сделать это оказалось несложно. Было ясно, что они завсегдатаи кафе и живут где-то рядом. Андрей Поспелов и Виктор Дунько. Виктор меня не интересовал,
Оказалось, что на следующий день после встречи со мной, когда он садился в свой «Запорожец», подошли двое пьяных мужиков и попросили подвезти куда-то. Он отказался. Тогда они сбили его с ног, пару раз поддали ботинками по голове так, что он отключился, и угнали машину.
В УВД — очередной глухарь по угону, парень в больнице с ушибом головного мозга. Я, естественно, не стал раскручивать эту историю дальше.
Рассказывая эту историю, Владимир Васильевич вновь переживал ее на глазах у друзей: чаще затягивался сигаретой, делал паузы, восстанавливая мысленно перед собой картину недавних событий.
— И вы знаете, какое чувство я обнаружил в себе, когда узнал финал? Удовлетворение. Умом понимал, что парень пострадал жестоко, и неизвестно, как это скажется на его здоровье. Но ничего не мог с собой поделать. Первое, что сказал, когда узнал, — так тебе и надо! А? Ты что-то хотел сказать, Анатолий Федорович?
— Знаешь, как это называется? Месть.
— Правильнее — возмездие.
— Словесные изыски можно оставить на потом, — сказал Морелли — Если бы вы знали, как давно меня интересует проблема закономерности и случайных совпадений в криминальных историях. То, что такие совпадения бывают и в практике и в жизни, видно из наших примеров…
Адвокат оживленно поддержал:
— Совпадения бывают просто поразительными: один к одному. Я в суде защищал двух подростков, а в соседнем зале слушалось аналогичное дело. В один и тот же день, вернее ночь, в разных районах парни залезли в киоски «Союзпечати» и украли значки, авторучки, папиросы, всякую мелочь. И сумма похищенного была примерно одинаковой и набор предметов схож.
— Это не совсем то…
— Погоди, погоди, — возник Морелли. — Тоже любопытные факты… А наказание совпало?
— В том-то и дело, что нет. Наших двоих подсудимых осудили с отсрочкой, а там одного посадили.
— Хорошие адвокаты были в первом деле… — улыбнулся прокурор.
— Спасибо, но не поэтому. — Петров и не заметил, что согласился с этим дружеским и немного ироничным комплиментом. — Наши пацаны, совсем цыплята, а те постарше на полгода, да один из них уже стоял на учете по такой же кражонке.
Судья понимающе кивнул:
— Кстати, простые граждане, особенно родственники заключенных, часто считают несправедливым разное наказание за одинаковые преступления. Но ведь в судебной практике бывает и так, что за убийство дают срок меньший, чем за простую кражу. Начинаешь объяснять, что если убийца — женщина, замордованная мужем пьяницей, защищала своего ребенка во время очередного скандала-дебоша, а карманную кражу совершил пять раз судимый до этого профессионал, то сроки могут быть не в пользу карманника рецидивиста. Однако скользит это как-то поверху и не очень убеждает. И людей можно понять, потому что свое — здесь в сердце, а чужое — далеко и не видно.
Напольные часы, вызывая в воображении сентиментальные картины далекого прошлого, томно и загадочно сыграли знакомый фрагмент из полонеза Огинского. Пробило десять часов.
— Ребята, наберитесь терпения, — сказал судья, — сейчас я сварю для вас кофе.
Кофеварка накапала густой ароматный напиток, волнующий запах которого проник из кухни и заполнил собой комнату, где в мягких креслах сидели друзья. Анатолий Федорович, готовясь к встрече, решил, что обязательно поговорит с ними на тему, которая волновала его уже несколько лет. Случилось так, что вечерняя беседа у камина вплотную коснулась этой проблемы, о которой судья не решился бы говорить с другими людьми или коллегами. Его сдерживала боязнь прослыть человеком, склонным к мистике и ненаучным исследованиям.
Анатолий Федорович накапливал информацию и теперь обладал обширной картотекой, которая вся была посвящена одному вопросу: о проступке и воздаянии за него. Для себя он сделал определенные выводы, которые хотел сегодня проверить в общении с друзьями.
Разливая кофе в изящные кобальтовые чашечки, судья предложил:
— Я почитаю вам кое-что из своей картотеки, но только без комментариев, ладно? Хочу пояснить, что меня интересовала та же проблема, которая волновала мою заседательницу Галину Александровну, но я использовал противоположный метод: она ждала будущих событий несколько лет, а я, наоборот, обращался к прошлому.
Анатолий Федорович принес картотеку и продолжил:
— Конечно, далеко не всегда удавалось узнать то, что меня интересовало. Многие люди либо умалчивают о неприятном, либо не понимают, что какие-то факты имеют между собой причинную связь. Примеры собраны примерно за двадцать лет. Итак, читаю:
Из уголовного дела Рудеко:
…10 марта 1988 года на перекрестке Шестнадцатой линии Васильевского острова и Среднего проспекта автомашиной «Жигули» под управлением нетрезвого Рудеко был сбит пешеход Саульский Александр, который пересекал улицу по зеленому сигналу светофора. В результате наезда он получил тяжелую черепно-мозговую травму, переломы нескольких ребер грудной клетки, перелом ноги. Стал инвалидом второй группы.
Ранее, в 1984 году, Саульский был судим по статье 211 часть 2 Уголовного кодекса (нарушение правил безопасности движения, повлекшее тяжкие последствия). Купив новенькую «Ладу», «обмыв» ее, с друзьями катался по проспекту Славы. На перекрестке с улицей Белградской сбил пешехода Боброва, который из-за полученных телесных повреждений стал инвалидом второй группы.
Саульский был осужден к пяти годам лишения свободы в колонии-поселении. Освободился досрочно по амнистии в 1987 году и через полгода стал жертвой дорожно-транспортного происшествия…
Из уголовного дела Семенова и Рязанова.
…В 1982 году в колонии особого режима на Колыме был убит ранее пять раз судимый за хулиганство и убийство Виктор Комин, по кличке Фанфан. Ему были нанесены удары металлическими заточками, а затем он был задушен проводом. Мотивы убийства: постоянные унижения других заключенных Фанфаном, требования работать за него, отдавать все посылки, избиение за малейшее ослушание.
В 1978 году Комин и Соловьев были осуждены областным судом за то, что убили в колонии строгого режима заключенного-рецидивиста, по кличке Бодяга, по тем же мотивам и аналогичным способом. Комин получил шесть лет с присоединением четырех лет лишения свободы, неотбытых по предыдущему приговору, а всего десять лет и переведен на Колыму, где и убит. Судьба Соловьева неизвестна…