Не убоюсь я зверя

Леженда Валентин

Две маленькие выжженные дырочки, одна во лбу, вторая в груди. Внутри наверняка был один пепел.

— Кумулятивный игольник, — со знанием дела пояснил сопровождающий меня коронер.

— Я хочу, чтобы вы сняли с сетчатки трупа изображение, последние две минуты жизни.

— Не уверен, что получится, — пожал плечами судмедэксперт, — стопроцентной гарантии дать невозможно, мозг полностью сожжен. Сомневаюсь, что там что-то осталось.

— А вы попробуйте.

— Сейчас сделаем.

Тело перевезли в лабораторию.

Техномедики засуетились, включился нейросканер.

— Вам повезло, — через пять минут с улыбкой сообщил коронер. — Кое-что нам все-таки удалось записать.

И он передал мне маленький мягкий диск.

Время поджимало, поэтому пришлось снять комнату в первом попавшемся отеле. Можно было, конечно, добраться до территории Домината, но я не хотел упустить убийцу.

Клерк за бронированным стеклом кабинки здорово удивился, увидев, что я один, без сопровождающей девицы. Но, заметив перчатку, никаких лишних вопросов задавать не стал.

Я снял номер на полчаса. Дольше задерживаться был не намерен. Следовало выследить и уничтожить убийцу, если только неведомый заказчик уже об этом не позаботился. Что ж, найдем и заказчика, вопрос лишь во времени.

Номер был маленьким и скудно меблированным. Кроме вращающейся гравикровати и громоздкого древнего озонатора, ничего не было.

Озонатор, как водится, не работал. Даже окно и то искусственная голограмма: пошлый морской пейзаж с чайками и отдаленным шумом несуществующего прибоя. Но большего заглядывающим сюда парочкам и не требовалось.

Я отключил светящийся потолок, задействовал «глушилку» (комната наверняка была напичкана электронными шпионами) и только после этого, достав из кармана мнемописьмо, поспешно его активировал.

Шестиугольник замерцал.

Прямо посередине комнаты возник отец Тэтлиш в своем обычном коричневом комбинезоне — облачении священника церкви «Того Кто Грядет».

Отец Тэтлиш улыбнулся:

— Здравствуй, Паромщик, значит, меня все-таки убили.

— Сожалею, — ответил я.

— Ну конечно же, ведь ты все равно бы не успел вмешаться. Я обратился к тебе слишком поздно, старый дурак…

То, с чем я сейчас разговаривал, не было живым человеком. Всего лишь его ментальная копия, искусная, очень близкая к оригиналу, но все же копия.

Отец Тэтлиш умер, его мозг был уничтожен, сознание угасло, но перед смертью (наверняка ощущая ее приход) он успел записать это мнемописьмо. Запись стоила огромную сумму, но священник, по-видимому, располагал ею.

Изображение было настолько четким, что иллюзия присутствия казалась практически абсолютной. Здесь явно работал мнеморежиссер высшего класса.

Итак, передо мной отец Тэтлиш, который вчера ночью был убит.

В мнемописьме записана его душа.

Интересно, как бы отнеслись к подобному древние богословы Земли? Признали бы

они, что отец Тэтлиш умер, или же, пока его душа существует отдельно от тела, этого человека можно считать по-прежнему живым?

Скорее всего, богословы сочли бы сей парадокс происками дьявола и, возможно, оказались бы не так уж далеки от истины.

— О чем задумался, Паромщик?

— Об одном парадоксе.

— Я догадываюсь: тебя смущает, что я мертв.

— Вовсе нет. Ведь я и раньше знал, что подобное может случиться. Но столкнуться с ментальной копией в реальности… ведь мы были знакомы столько лет, и вдруг…

— Не беспокойся за меня, я наверняка уже на небесах по правую руку от архангела Врат.

— Скорее уж на подступах, — попытался пошутить я.

Отец Тэтлиш снова улыбнулся:

— Вот видишь, ты уже принял все как есть. С тобой всегда было легко, Паромщик.

— Мне о многом нужно тебя спросить…

— Нет, сначала о главном. Как ты уже догадался, меня уничтожили, чтобы не допустить нашей встречи. Но они не учли, что я заранее подготовил мнемописьмо. Не стану говорить, во что оно мне обошлось, ибо это уже не имеет значения. Я поступил правильно, и цель достигнута. Мы, несмотря ни на что, встретились.

— Ну да, — усмехнулся я.

— Случилось нечто невероятное.

Отец Тэтлиш сделал паузу, словно не зная, с чего начать.

— Скажи, ты что-нибудь слышал о пророчестве?

— О, их десятки…

— Я имею в виду самое главное пророчество!

— Не понимаю, о чем ты.

— Пророчество о человеке, от которого ЗАВИСИТ ВСЕ! — взволнованно проговорил священник.

— Кажется, я начинаю понимать. Это часть вашей веры? Ведь ваша церковь больше всех близка к христианству, к его древнему аналогу, некогда существовавшему на Земле.

— Ты прав, Паромщик, — кивнул отец Тэтлиш.

— И что за пророчество?

— Однажды среди нас должен появиться человек, в котором будет заключен весь наш мир, все наши судьбы и все наши жизни.

— Красивая легенда.

— Нет, не легенда.

Я удивленно посмотрел на священника.

Отец Тэтлиш казался мне всегда достаточно рассудительным человеком, не склонным к излишнему религиозному мистицизму. Конечно, я беседовал сейчас не лично с ним, а с его матрицей, но тем не менее было ясно, что он говорит совершенно серьезно. Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО в это верит.

— Продолжай.

— Мы ждали знамения, и знамение пришло. Он появился.

— Когда?

— Трудно сказать. Знамение указывает не на факт его рождения, а на то, что сила начинает вливаться в него. Он все больше осознает свою зависимость! от окружающего мира, но не знает, что может на него влиять. Этот день близок, день великого откровения. Он не сразу поймет, сколь велико его могущество. Пройдет год, может, два, но это непременно случится…