Не удержать в оковах сердце

OCR: Лариса

Такер Ш.

Т15 Не удержать в оковах сердце: Роман / Пер. с англ. В.Н. Матюшиной. — М.:ООО «Издательство АСТ ЛТД», 1997. 480 с. (Очарование).

ISBN 5-15-000318-2

Англия, 1741

Солнечный диск над волнами медленно скатывался в темноту; наконец на горизонте осталась только кроваво красная полоска. Этот последний источник света и тепла, продержавшись несколько мгновений, уступил место холодной ночи, и пиратское суденышко, окутанное клочьями тумана, оказалось в кромешной тьме.

Словно не замечая холода осенней ночи, капитан Николас Броган стоял на потрепанном юте, неторопливо попыхивая манильской сигарой. Ароматный дымок вился вокруг его бороды, медленно плыл в воздухе, и горящий кончик сигары светился в темноте, словно маленький маячок. Наконец капитан загасил сигару и бросил окурок в холодные воды Северного моря. «Наберись терпения», — напомнил он себе, пристально вглядываясь в далекий берег.

В этот поздний час большинство обитателей прибрежной деревушки уже сидели по домам. Да, он выбрал идеальное место и дождался идеальной ночи.

Броган взглянул на небо, в последний раз мысленно прикидывая свои шансы: ночь темная, безлунная, а в этой Богом забытой деревушке, конечно, нет ни уличных фонарей, ни ночных сторожей. Никто его не увидит.

Ждать оставалось уже недолго. Скоро деревушка погрузится в сон. Капитан Броган живо представил себе, как в домах возле домашнего камелька собирается за вечерней трапезой вся семья. Потом каждый занимается своим делом: мужчины чинят рыбацкие сети, детишки играют игрушечными корабликами, женщины шьют или читают вслух Библию.

Он помнил, как это бывает.

Уголки губ капитана дрогнули в циничной усмешке. Добропорядочные, богобоязненные люди, защищенные своей верой и толстыми стенами домов под черепичными крышами… Уверенные в том, что добро всегда побеждает зло, Господь милостив и простит им все грехи, и после смерти их, конечно, ждет рай.

Знай, они, кто притаился в ночи на борту маленькой потрепанной шхуны, бросившей якорь совсем близко от их тихой деревушки… Броган довольно ухмыльнулся.

Но, разумеется, этого быть не может. Никто в Англии даже не подозревает о том, что возвратился Николас Броган, гроза Атлантики, человек, наводивший ужас на все побережье Карибского моря.

Презираемый каждым законопослушным, богобоязненным англичанином.

Ветер, неожиданно изменив направление, шумно захлопал залатанными парусами, вздул хлопчатобумажную рубаху капитана, взлохматил черные волосы, будто старался унести его отсюда. Унести из Англии.

Но он, Николас Броган, не может повернуть назад. У него нет выбора. Он выждет еще час, а потом сойдет на берег. И вновь нарушит одну из основных заповедей.

Не убий.

Мысли его прервали раздавшиеся сзади шаги.

— Мы могли бы сейчас быть на полпути в Бразилию, — проворчал в темноте низкий голос с ярко выраженным певучим акцентом жителей Золотого Берега, — или на Тортугу. Или махнули бы к нашим старым подружкам в испанские колонии. Могу поклясться, что те хорошенькие близняшки, с которыми мы развлекались тогда,

— Заткнись, Ману. — Броган не отрывал взгляда от берега. — Я не намерен провести остаток своей жизни в бегах. Если бы я хотел этого, то не стал бы шесть лет назад прилагать столько усилий, чтобы исчезнуть.

Ману выругался вполголоса и встал рядом, протянув капитану бутылку рома, прихваченную из камбуза.

— Ваш план — безумная затея, но убеждать вас в этом бесполезно.

— Бесполезно. Ты уже пятьдесят раз мне об этом говорил. — Николас с раздражением отмахнулся от предложенной бутылки. — Черт побери, это не так уж рискованно, как ты думаешь.

— Ну конечно, — протянул Ману, — просто безобидная прогулка. Ведь в Англии у вас нет врагов. Если не считать Королевские военно-морские силы в полном составе, каждого судью, каждого тюремного надзирателя, ночного сторожа, а также всех полицейских страны и просто законопослушных граждан, которые с удовольствием получат десять тысяч фунтов вознаграждения, обещанных за вашу голову. Не забудьте еще старых «друзей», которые будут рады посчитаться с вами. Нет, вы здесь, конечно, в полной безопасности.

Ману замолчал. В эту безлунную, беззвездную ночь они, даже стоя рядом, почти не видели друг друга в темноте, но, даже не видя худощавого лица африканца, Николас уловил в его голосе беспокойство. Он покачал головой. За двенадцать лет он никак не мог привыкнуть к тому, что кто-то проявляет о нем беспокойство и называет другом.

Николас Броган никого не называл другом. Он никому не верил. Не верил и не поверит. Никогда.

— Человек, которого зовут господин Джеймс, здесь в полной безопасности, — не сдавался Николас. — Я самый заурядный колонист, простой плантатор из Южной Каролины. У властей нет причин интересоваться мной. Я не нарушил пи одного из законов его величества. Я не присвоил ни шиллинга, не потревожил ни души…

— Даже улицу не перешел в неположенном месте, — фыркнул Ману, Николас нахмурился.

— Пират, которого звали Николас Броган, погиб во время пожара шесть лет назад, — сказал он тоном, не допускающим возражений, машинально потирая рукой старый шрам, скрытый бородой. — Он мертв.

— И каждый житель Англии верит этому. Кроме одного, — сказал Ману, взмахнув бутылкой рома. — И этот одни знает, что вы живы…

Николас сжал зубы, стараясь подавить нахлынувшие на него отчаяние и ярость.

Последние шесть лет он хотел одного — обрести душевный покой. Но, по-видимому, это было недостижимой мечтой. Ману говорил правду. Кто-то знал, что господин Джеймс из Южной Каролины на самом деле капитан Николас Броган. Месяц назад Броган получил письмо. Этот кто-то решил его шантажировать. Автор угрожал выдать Николаса Брогана, скрывающегося под вымышленным именем, если тот не пришлет пятнадцать тысяч фунтов по указанному адресу в Йорке к Михайлову дню, 29 сентября.

Запрошенная сумма была огромной — по карману разве что королю. Или пирату. У Николаса таких денег не было.

Вымогатель, по видимому, верил в сказки о беспощадном пирате, известном под именем «Сэр Николас», который купается в золоте и драгоценностях и имеет обыкновение закапывать сундуки с сокровищами на необитаемых островах.

Николас поморщился: плохо, черт возьми, быть легендарной личностью. Правда же заключалась в том, что, подобно большинству пиратов, капитан Броган тратил все, что награбил, на следующий день. В течение четырнадцати лет он бороздил моря, движимый только сжигавшей его ненавистью, не думал о будущем.