Не умирай в одиночку
Шрифт:
– Я? – удивился посетитель.
– Вы, вы, – ответил я вежливо, но сурово. – Слушаю вас.
– Я жду Валерия Беликова, – не менее испуганно ответил посетитель. Дашка закатила глаза и рухнула в кресло. Я строго посмотрел на нее.
– Чем могу помочь? – осведомился я. Дашка что-то пискнула, но я не обратил внимания. Человечек приободрился, поднял со стула тощий портфельчик и сделал шаг вперед, протягивая мне руку.
– Крестников Владимир, очень рад знакомству. У меня к вам дело.
– Прошу в кабинет, – произнес я и распахнул перед посетителем двери своего кабинета. – Дарья, мне кофе, коньяк, Димку с отчетом через пятнадцать минут и сообрази что-нибудь пожевать.
– Валерий Яковлевич, – зашептала Дашка, косясь на посетителя, но я лишь сурово сдвинул брови, и Дашку вымело за дверь. Через секунду
Посетитель мне не понравился. Дашка недаром пыталась мне сигнализировать, но в наказание я ее доводам не внял и теперь мучился сам, пока Дашка, припадавшая на одну ногу, сервировала стол с легкой гримасой на лице, говорившей, как она не одобряет моего поведения. Посетитель был обычным попрошайкой, что, в принципе было вполне понятно. Покопавшись в памяти, я вспомнил, что это один из многочисленных художников-неудачников, да еще и малюющий свои нетленные шедевры в жанре сюрреализма.
– Понимаете, мы с Верой решили устроить свою выставку, – нудно произнес Крестников. – Картины уже готовы к показу, останавливает финансовая сторона…
Он умильно смотрел на меня своими выцветшими от обильного пьянства глазами, а я делал вид, что внимаю, уставившись в компьютер. Теперь я его вспомнил и понимал, почему он пришел именно ко мне. Когда-то, пару лет назад я сдуру дал денег на выставку этого художника и его сожительницы – Веры Гавриловой. Гаврилова была одной из самых скандальных журналисток нашего региона, а потом ее посетила другая муза и Веранда (как ее неласково дразнили в светских кругах) начала малевать картины. Как спонсор сего мероприятия, я удостоился торжественного приглашения на вернисаж, откуда слинял, отплевываясь. Выставку Веранда посвятила себе, запечатлев себя на многочисленных полотнах, если так можно было назвать фотографии, обработанные в графической программе. Зрелище выглядело диковато. От полноты ощущения я слегка ошалел, и когда Вера решила предоставить слово мне, я, разгоряченный выпитым коньячком, сказал первое, что пришло на ум, то есть правду, посоветовав Вере вернуться к журналистике и больше не лезть в высокое искусство. Этого она мне не простила и даже написала пасквиль на меня, раскопав какую-то старую историю моего прошлого. История мне никоим образом не повредила. Однако, человеческая наглость меня поразила. После того ушата дерьма, что попыталась на меня вылить Гаврилова, они еще осмеливаются просить у меня деньги…
Впрочем, в визите Крестникова были и свои положительные стороны. Он напомнил мне о более приятной стороне этого мероприятия. Именно там я впервые увидел ее.
Я всегда тяготел к брюнеткам. А эта девушка сразу приковала мое внимание на выставке, куда, как и я пришла скорее по необходимости. В ней было что-то восточное, разрез глаз, смуглая кожа и точеная грация линий фигуры. Я сразу понял, что она из журналистской братии, коих я, честно говоря, в последнее время недолюбливал. Вывод можно было сделать из простых наблюдений. Она таскалась по залу, записывая названия картин в блокнот, отводила за локоток в сторону то Веру, то Крестникова, панибратски общалась с операторами и репортерами телевидения. А еще она то и дело тыкала ручкой в некоторые картины и бегающий за ней молоденький журналист Никитка Шмелев, с коим я уже познакомился на одной из совместных чатовских пьянок в ресторане «Ёрш», фотографировал нетленки.
Второй раз я увидел ее в областной администрации, где наш владыка, похлопывая рукой по столу, тонко намекал предпринимателям, что в связи с предстоящим празднованием Дня города необходимо организовать досуг праздно шатающегося населения областного центра. Я от себя лично мог обеспечить только книжную ярмарку по сниженным ценам, да и то не очень охотно. Праздник праздником, но пускать на ветер свои кровные денежки в угоду властям совсем не хотелось. Девушка на приеме присутствовала, сидела скромно в уголке и чего-то черкала в блокноте. Лично я смотрел на нее с удовольствием, посему, когда губернатор обратился ко мне, мое внимание было несколько рассеянным, а после собрания девушка бесследно испарилась. Я даже хотел попросить Никиту познакомить нас, но тот жутко спешил и, ограничившись легким кивком, потерялся в коридорах власти.
А потом она начала свое восхождение именно там, где тратили свое время те, кому девать его было некуда, при условии, что они были подключены к сети. Я в чатах сидел давно, успел перезнакомиться с кучей народа. Меня это невероятно развлекало.
Я не сразу обратил на нее внимание, поскольку она все это время отчаянно флиртовала с другим Валерием – модератором чата Бахусом и даже виртуально вышла за него замуж. История наших отношений началась из-за другой дамы, появившейся в чате почти одновременно с нашей красавицей. Дама звала себя Вивианой, а меня сразу назначила в свои рыцари, хотя я совершенно на это не претендовал.
Любовные отношения Бахуса и Гюрзы развивались по известному сценарию. Они страстно кидались друг другу в объятия, стоило им оказаться в чате одновременно. Иногда их общение накаляло чат настолько, что люди забывали следить за собственной темой разговора, наблюдая, как «молодожены» в красках описывают свою «первую брачную ночь».
Разлад в любовную идиллию попыталась внести Вивиана. Очевидно, ей не очень нравилось, что Гюрза захватила умы и сердца населения чата. Решив отвоевать себе потерянные позиции, Вивиана возжелала опутать своими чарами Бахуса, а также еще полтора десятка мужиков, кои были без ума от красавицы Гюрзы. Гюрза свой имидж поддерживала, рассылая всем желающим фотографии мелким оптом, отчего народ дурел и жаждал свидания. Вивиана же ограничивалась общением, причем делала она это грубо, топорно и без всякого намека на иронию. Девица была явно обделена мозгами и злилась, что народ упорно предпочитал ей Гюрзу. Попытки подружиться с соперницей тоже особого успеха не приносили. Поначалу Гюрза общалась с ней вполне охотно, а потом обозлилась и принялась язвить, что удавалось прекрасно. Дабы добить соперницу, Гюрза принялась охмурять единственного мужика, который был более-менее лоялен к Вивиане. Этим мужиков был я. Когда дама с ником пресмыкающегося выслала мне свое фото, я оторопел. На меня смотрела та самая восточная красавица, которая так мне глянулась на всех этих светских раутах.
– Потребуется не очень значительная сумма, – забубнил кто-то мне под руку. Я спохватился и с неудовольствием посмотрел на сгорбившегося на стуле Крестникова, про которого уже успел забыть. Я глубоко задумался, как бы покорректнее отказать этому мазурику, а потом неожиданно разозлился.
– У меня нет лишних денег, – прервал я нудные речи Крестникова. – У нас конец квартала, мы скоро отчет сдаем. Да и не в восторге я оказался от вашей прошлой выставки. И потом, господин Крестников, не ваша ли спутница жизни написала обо мне ту мерзкую статейку?
Крестников опустил голову так низко, что казалось, сейчас он обхватит ее коленями.
– У меня есть встречное предложение, – весело сказал я. Крестников дернулся и посмотрел на меня с надеждой. – Мы тут открываем отдел детской книги. Вы могли бы заработать, расписав зал, который мы построили. Ну, знаете, там всякими Чебурашками, Леопольдами и Гарри Поттерами. Малышам это понравится. Вы же художник какой-никакой…
В глазах у Крестникова загорелся злой огонек.
– Как вы смеете? – презрительно воскликнул он. – Вы соображаете, что предлагаете мне? Мне!!! Художнику с мировым именем!!! Да мое имя числится в Энциклопедии художников России! Меня знают миллионы людей! А вы предлагаете мне расписать зал? Чебурашками? Какая наглость!!! Да кто вы такой вообще?
Я пожал плечами. На звуки возвышающегося голоса в кабинет заглянула Дашка с двумя вопросительными знаками во взоре. Она показала указательным пальцем на телефонную трубку, а большим дважды ткнула в сторону двора, намекая, что неплохо бы вызвать охрану. Я отрицательно помотал головой и повернулся к Крестникову.
– Я – человек, у которого есть деньги, – холодно ответил я, глядя художнику в глаза. – Может быть, и не со столь значимым именем. А вы человек, у которого денег нет. Почему я должен их вам давать? За какие заслуги? За ваше, так сказать, имя? Поверьте мне, вы не Да Винчи, не Рафаэль и не Айвазовский. Вы предлагаете мне выбросить кучу денег на ваши картинки, которыми только детей непослушных пугать и чувствовать себя благородным? Да с какой стати? Что я получу взамен? Очередную статейку в газете, которую тиснет ваша подруга? Благодарю покорно, мне в прошлый раз хватило.