Не валяй дурака, Америка…
Шрифт:
— Ты серьёзно?
— Вполне.
Я вышел из дома и принёс из машины наши сумки с деньгами. А потом, не долго думая, взял, да и высыпал их все на стол, где совсем ещё не так давно мы лечили Лолиту.
От вида такой кучи денег у Марии глаза стали, как у анимешной девочки. Японцы любят рисовать своим героиням ну о-очень большие глаза.
— И ты… И вы… Неужели вот так вот запросто дадите мне деньги? Такие деньги?
— Не такие уж и большие деньги, если честно. Тут гораздо больше, чем надо для погашения долга. А Вы — единственная родственница
— Она тебе только, как сестра?
— Это сейчас так важно?
— Да. ты прав. Это сейчас не важно.
— Мы успеем сегодня попасть в банк и погасить долг?
Мария посмотрела на часы, висящие на стене.
— Да! — решительно сказала она. — Мы успеем. Поехали!
— А Лолита?
— Она спит.
— А никто не придёт отбирать дом, пока мы будем в банке.
— Не знаю.
— Может, вы без меня сделаете все дела в банке?
— Я не слишком хорошо разбираюсь во всех этих документах. Боюсь, что они смогут опять меня обмануть. Ты мог бы мне помочь?
— Но я тоже не особо разбираюсь в банковских документах. Я только знаю, что надо очень внимательно читать все документы. Особенно то, что написано самым мелким шрифтом. Тут нужен опытный юрист.
— Но ты готов мне помочь?
— Готов.
— Тогда, помоги мне. Если я буду не одна, мне будет спокойнее.
— Ясно. Тогда не будем терять время. Поехали в банк.
Я собрал деньги в сумки, отложив только шестьдесят тысяч разными купюрами. Причём умудрился перемешать пачки из Кливлендского банка с деньгами наркомафии. А потом, подумав, посдирал все имеющиеся ленты от банковских упаковок. Таким образом пачки перестали нести на себе следы пребывания в банке Кливленда. Надеюсь, что номера купюр не были переписаны.
Остаток денег я в сумке зашвырнул под кровать, на которой спала Лолита. Мария с интересом посмотрела на то, как я небрежно обращаюсь с большими деньгами.
Мы уже выходили из дома, когда на участок въехала большая чёрная машина…
Глава 22
Глава двадцать вторая.
«Эту страну погубит коррупция…»
К/ф «Человек с бульвара Капуцинов»
Интерлюдия.
19 августа. 1974 год.
США. Штат Огайо. Автозаправка.
— Запомни, Буч! Ничего никогда не делай сгоряча. — поучал сына шериф.
Рыжеволосый конопатый паренёк внимал словам своего отца с видом послушного ученика.
— Да, папа.
— Вот видишь… Прошло уже два дня, а никто никого и не ищет. Их машину без номеров я уже отогнал подальше, а после позвонил Сэму Кроули и сообщил о брошенной машине. От неё уже ничего не осталось. Только груда железа на свалке… А сегодня мы избавимся и от этих уродов.
— Да, папа.
— Ты давно к ним заходил?
— Недавно. Они… Воняют, как скунсы.
— Это не потому, что они два дня провалялись связанными по рукам и ногам, а потому, что в них много лишнего дерьма.
— Да, папа.
— Закрывай магазин и повесь табличку закрыто по техническим причинам. Клиентов и так мало, так что никого это и не удивит.
— А куда мы их повезём?
— Увидишь…
* * *
На самой середине лесной полянки спиной друг к другу сидели двое парней. Руки и ноги у них были связаны. А ещё одна верёвка стягивала их шеи, да так, что и пошевелиться толком они не могли без опасности задохнуться. Хотя шанс задохнуться у них был и без этого. Во рту у обоих торчали тряпочные кляпы, тоже перевязанные верёвками. Шансов вырваться у них не было ни одного. Шериф хорошо знал своё дело.
— Тебе их жалко, Буч?
— Нет, папа.
— Ты можешь проявить милосердие к ним. Вот нож, которым они тебе угрожали. Убей их, чтобы они умерли быстро и без мучений!
— Не хочу. Пусть помучаются.
— Крови не любишь… Ты весь в мать. Такой же неженка. Пока я днями и ночами боролся с преступностью, она бросила тебя одного и сбежала…
«А по-моему, она бросила тебя, из-за того, что ты жестокий и чёрствый человек.» — подумал Буч, но вслух ничего не сказал. — «Я тоже сбегу, когда-нибудь…»
— Тогда держи канистру, сын. Вылей на них. Только старайся, чтобы на тебя не попало. Газолин очень опасен. Он может загореться, даже есть ты далеко будешь стоять от костра.
— Я понял, папа. Постараюсь быть аккуратным.
Рыжий парень не спеша поливал из канистры связанных парней. Он делал это старательно и аккуратно, держа канистру, практически на вытянутых руках. Глаза неудавшихся грабителей светились ужасом и ненавистью.
— Ты должен был их грохнуть ещё там, в магазине, когда они попытались напасть на тебя. Зря что ли у тебя под прилавком лежит заряженный револьвер?
— Они напали внезапно. Я растерялся…
— Растерялся он… Вон тот другой парень не растерялся и вырубил вооружённых бандитов голыми руками. А это должен был сделать ты. Ты понял?
— Да, папа. Прости! Больше такого не повториться.
— Поджигай!
— У меня нет спичек.
— Сопляк! Я в твоём возрасте уже и курил и баб имел во все щели, а ты… Неженка, мля…
— Ты же знаешь, что я в школьной команде. А тренер строго запретил нам курить.
— Тренер… Что это за тренер такой, что вы так и не выиграли в финале…
— Но мы дошли до финала…
— Это всё херня. Только победа! Ты — мой сын! Ты должен быть лучшим из лучших… А ты… Держи спички. Надеюсь, что ты сумеешь разжечь костёр и не спалить свои брови…
— Я постараюсь папа.
* * *
Первая спичка сломалась, что вызвало новую порцию критики со стороны строгого отца. Но со второй спички парню удалось поджечь облитых горючим злодеев. Вспыхнуло сразу, да так сильно, что горячим воздухом слегка обожгло лицо.