Не верь глазам своим
Шрифт:
Мисс Лорен захвалила меня до румянца, выставив на всеобщее обозрение эскиз голубого платья с рюшками и длинным шлейфом – венец моей художественной коллекции. Шейла Лэнсберри, дочь маминой подруги, которую таскали по всем дополнительным занятиям и кружкам, обидчиво надула губки. По ужасному совпадению или маминому велению мы ходили в одну частную школу, в один класс и даже в один кружок – так мама приобщала меня к дружбе с «себе подобными», чему я была не особенно рада. С неприкрытой завистью Шейла принимала все похвалы в мой адрес, будь то рисунок платья, хорошая оценка по географии, в которой она была не сильна, или первое место в забеге
После такого фурора в клубе модельеров уже ничто не могло омрачить мой день. Мне так казалось. Уроки Джонатана заканчивались часом раньше, и няня Мария забирала нас обоих с личным водителем, отвозила домой и кормила ужином. По понедельникам и четвергам, когда я задерживалась в кружке, не было смысла дважды мотаться туда-обратно, поэтому Мария отводила Джонатана в парк или в кафе неподалёку выпить какао.
В тот день я счастливая вышла за ворота школы, готовясь встретиться с братом и няней у машины. «Мерседес» мистера Рено стоял на привычном месте под тенью каштана, но ни Джонатана, ни Марии нигде не было видно. Решив, что они уже поджидают меня внутри, я забралась в салон. Мы ждали пятнадцать минут, потом полчаса, но они так и не пришли. Мистер Рено много раз трезвонил Марии, я – Джонатану, но телефоны обоих были отключены.
Я разволновалась, но мистер Рено храбрился и не показывал своих опасений двенадцатилетке, сжавшейся на заднем сидении. Вопреки строгим наказам отца не беспокоить без причины, водитель позвонил ему посреди рабочего дня и сообщил о том, что юный мистер Лодердейл не появился. Отца, похоже, больше взволновал тот факт, что его отвлекли от работы по таким пустякам. Задержались где-то в парке, что тут такого? Джонатан обожал кормить уток, смотреть на корабли или лазать по лесенкам на детской площадке. Мама, которой я позвонила и отвлекла от делового ланча с соосновательницами фонда, была того же мнения.
Мы прождали ещё час. Объехали окраины, заглянули в места, куда могли забрести мисс Веракрус и Джонатан, заглянули в школу, прежде чем снова беспокоить таких занятых Лодердейлов. Наверняка мы смотрелись забавно – Геракл в чёрном костюме и школьница с двумя хвостиками, таскающаяся за ним по пятам с рюкзаком. Мне было уже двенадцать, так что кое-что я уже понимала. Мистер Рено тревожился, но не подавал виду и улыбался на все мои вопросы. Как бы строго он ни выглядел, а внутри был мягче пудинга и умел найти к детям подход.
В конце концов, мы поехали домой, надеясь, что две пропажи всё же найдутся там. Но особняк был пуст и казался жутким – столько комнат, а все молчаливо необитаемы. Тогда-то я впервые почувствовала страх мистера Рено. От сына хозяев и его няни не слышалось вестей уже три часа. В этот раз к отвлекающим звонкам водителя мама и папа отнеслись со всей серьёзностью.
К вечеру дом наводнили незнакомцы в устрашающей форме со значками полиции, люди в тёмной одежде с компьютерами и сурового вида мужчина с бородой и узкими глазками. Если на него и произвёл впечатление наш особняк, как на его коллег – те вертели головами и присвистывали, едва переступали порог – то этот человек виду не подал. Он раздавал поручения всем и каждому, со знанием дела контролировал процесс и умудрялся сохранять хладнокровие, когда мои родители сходили с ума от страха. Дом превратился в тонущий корабль – по паркету, как по пробитой палубе суетливо бегали люди, а меня подташнивало
Пропади любой другой мальчишка, полиция бы занялась поисками не с таким рвением. Деньги открывают любые двери, а папа умел стучаться. О Джонатане никто бы не позаботился с такой самоотдачей, если бы в полицейском участке Хэмпдена, в кабинете капитана Фрэнка Гувера не раздался тревожный звонок от Роджера Лодердейла и самого мэра Балтимора, с которым тот раскидывал покер и курил сигары в джентльменском клубе «Сомерсет» по четвергам. Полиция тут же среагировала на вызов и не отмахнулась от пропажи ребёнка, хотя при других обстоятельствах отложила бы расследование до «лучших времён».
Меня отослали наверх, но как я могла усидеть в одиночестве комнаты, когда мой брат пропал, а родителей готовили к худшему? Мама зашла ко мне всего раз и снизошла до непривычной нежности. Погладила по голове и заверила, что всё будет хорошо, хотя руки её тряслись, а в глазах стоял туман из слёз.
Я пыталась рисовать – создание новых эскизов всегда успокаивало и занимало меня, если было скучно. Но шум внизу сильно отвлекал, желудок сворачивался узлом от голода и страха за Джонатана, а нежнейшее покрывало кровати кололо иглами, так что я постоянно выскальзывала из спальни и пробиралась к эпицентру спасительной операции. Пыталась подслушать, о чём говорят взрослые, но урывки фраз никак не складывались в понятную картину.
Я расслышала, как кого-то отправили опросить сотрудников школы. Кого-то – разослать описание моего брата по всем участкам. Кого-то – подключиться к телефонной линии на случай, если позвонят похитители. Пару раз меня прогоняли наверх, но вскоре перестали замечать. Я уселась на верхней ступеньке лестницы и настроилась на суетливую, паническую волну дома.
В нём находилось больше пятнадцати человек, но никому из них не было до меня дела. Пока я не расслышала шаги. Ко мне подошёл совсем ещё молодой офицер и опустился рядом.
– Тебе не стоит подслушивать. – Мягко сказал он, вовсе не пытаясь меня запугать. – Взрослые заняты работой.
– Но я хочу знать. – Заупрямилась я, позабыв о правилах этикета матери. – Это ведь мой младший брат… Я переживаю за него.
– Я понимаю, но лучше тебе быть подальше от всего этого.
– Джонатан пропал?
Мне не хотелось быть подальше. Хотелось, чтобы меня обняли и сказали, что Джонатан обязательно найдётся. Ввели в курс дела, ведь я уже не была маленьким ребёнком и всё понимала. Хотела помочь. И ни один из тех всезнающих взрослых не подумал о моей помощи. Только этот полицейский.
– Сара… – Заговорил он. – Ты ведь Сара, правильно?
– Да.
Он достал из кармана чёрную книжицу и заправленную за обложку ручку.
– Я хотел бы задать тебе несколько вопросов, если можно. – Его голос успокаивал, глушил тревогу дома. – Ты могла бы очень помочь своему брату.
Мне захотелось воскликнуть, что я готова на всё, но я лишь кивнула. Полицейский осторожно расспросил меня о Джонатане, и его интересовали не только подозрительные личности, что могли вертеться около школы, или странности, которые я могла бы заприметить как никто другой, ведь мы всегда были вместе. Его интересовал сам Джонатан. Чем он увлекался, каким он был, что любил и с кем дружил. Белые странички его блокнота постепенно заполнились корявыми зигзагами чернил.