Не верь зеркалам

Варвара знала, что смерть будет прохладной.

Умрет она через считаные часы. Нет, раньше. В лучшем случае – через час. С этим ничего не поделать. Совсем ничего. Ни позвать на помощь, ни спастись. Жизнь утекала тонкой струйкой. Капли уносили дни, недели, месяцы и годы.

Вода поднялась к плечам.

Скоро доберется до шеи, затем до подбородка, начнет заливать рот. Варвара будет сопротивляться, сожмет губы, постарается дышать

носом. Чтобы выиграть несколько минут. Самых драгоценных, последних. Сопротивление отчаянное, но бесполезное. Вода подберется к ноздрям. Варвара станет выдувать ее, пока не захлебнется. Вода будет течь и течь. Ей все равно. Последние минуты окажутся мучительными.

Чтобы не думать, Варвара представила остров, который погружается в океан. Потом крейсер, который получил пробоину и медленно уходит под воду с капитаном на мостике. Атлантиду, тонущую в пучине. Картинки не слишком развлекали. Перед глазами вставала реальная: как она задыхается. Мучения не закончатся быстро. Вода будет душить не спеша.

Насколько смогла, Варвара опустила глаза.

Ванна старинная и большая. Варвара поместилась в ней целиком. Она видела свое тело и пальцы ног вдалеке. Из крана льется струйка прохладной воды. Белеют стенки ванны. Она ощущала запах малины, слышала звуки, долетавшие в ванную. Могла дышать, водить глазами, слышать. Только тело стало чужим. Мышцы пропали. Будто их не было. Горло и язык тоже исчезли. Даже застонать не получилось.

Глупо утонуть в ванне, умея плавать.

Варвара согласилась, что это меньшая из глупостей, которые она совершила за последние часы. Нельзя было идти на такой риск. Следовало предупредить. Хоть кого-нибудь. На что она рассчитывала, когда устроила эту авантюру? Что справится сама? Утрет кое-кому нос? Зачем, ну зачем эта самоуверенность. К чему это фамильное ванзаровское упрямство и желание все сделать самой.

«И вот конец под занавес», как говорит знаменитый театральный костюмер тетя Нюся.

«И никто не узнает, где могила твоя», – подбодрила себя Варвара. Как раз наоборот: узнают. К утру вода перельется через край и устремится водопадом на соседей. Возмущенные граждане станут ломиться, вызовут МЧС, вскроют дверь и найдут Варвару среди малины. Она будет плавать русалкой. Только мертвой. В целом красиво. Для конца фильма. Но не для жизни.

Варвара подумала, что до утра ей не дотянуть.

Может, удастся всплыть, когда вода поднимется? Человек как-то держится на поверхности воды. Надежда вспыхнула и погасла падающей звездой. Разум успокоил: не надейся, дорогая, ноги и округлости всплыть не дадут. Легким не хватит сил держать твой торс над водой. Ты утонешь. Неизбежно. Варвара поняла это окончательно.

Странно, что она спокойна. Ни паники, ни слез, ни отчаяния. Принимает свой конец как поездку на метро. От станции «Жизнь» до станции «Смерть». Даже немного весело. Наверно, ей повезло: она точно знает, что идут последние минуты. Встречает финал с открытыми глазами и ясным сознанием.

Нельзя забивать голову успокоительной чушью. Нельзя умирать. Нельзя, чтобы убийца добился цели. Убийце кажется, что все получилось. На самом деле так и есть. Никто, кроме Варвары, не понимает, что происходит. Только она знает, что случилось на самом деле. Только она увидела ложь.

Неужели правды так никто и не узнает? Неужели истина утонет вместе с ней?

Ну уж нет…

Варвара постаралась отыскать живую клеточку в тряпичном теле. И нашла кое-что. Большой палец правой ноги кивнул хозяйке. Уже неплохо. Как бы применить его по назначению?

Сгибая палец, словно качая мышцу, Варвара уловила кончиком ногтя нечто свободно висящее.

Стальная цепочка. На конце у нее должна быть пробка от ванной. Вот он, последний шанс. Если выдернуть пробку, вода убежит. Варвара отлежится, пока не вернутся силы. А уж потом…

Что будет после, Варвара не стала загадывать. Отвела палец, сколько смогла, ощутила цепочку в ямке между фалангами и сжала. Палец удерживал цепочку. Оставалось дернуть.

«Все хорошо, все получится» – убедила она себя. И повела пальцем до последней возможности. Цепочка послушно последовала, куда тянули. Не сопротивляясь.

Еще.

И еще.

Ничего не произошло.

Цепочка болталась легко и свободно. Ее отделили от пробки. Какая предусмотрительность.

А если выковырять пробку из слива ванны? Чтобы до нее дотянуться, ступня должна двигаться. Ловкости одного большого пальца не хватит.

Было прохладно.

Было спокойно.

В общем, было неплохо.

С водой утекали минуты.

Теперь точно все?

В кухню втекала липкая духота. Варвара сидела у открытого окна, пытаясь освежиться. От жары и футбола [1] не было спасения. Даже в холодильнике. Варвара попробовала залезть в его нутро до пояса, но холодок растаял в теплом воздухе. Холодильник обещал освежать при закрытой дверце. Закрыться внутри Варвара не решилась. Как-то раз она встречала Деда Мороза в холодильнике. Тогда спас родной дед, услышав отчаянные стуки. Теперь все заняты футболом. И вообще Варвара жила одна. О чем грустила, но не жалела.

Зато перепробовала советы лучших подруг, как справиться с духотой. Мокрые простыни, развешанные по предложению Марты, превратили квартиру в тропики с запахом сырого белья. Вентилятор, щедро подаренный Ингрид, еле шевелил лапками, издавая предсмертные хрипы.

Самый простой выход, поставить кондиционер, был недоступен. Варвара жила в памятнике архитектуры, охраняемом государством. Во всяком случае, так уверяла медная табличка у парадной. Государство табличку повесило и забыло. Дом ветшал, сыпался, шел трещинами, но ставить на фасад кондиционер было запрещено. Категорически! Да, вот так, с восклицательным знаком.

Раздеться Варвара постеснялась. Не то чтобы кто-то подглядывал с другой стороны канала Грибоедова. Или ей не нравилось свое отражение в зеркале. С этим все было в порядке. Просто ходить по квартире нагишом казалось странным. Будто играешь в порнофильме. В общем, старая футболка брата избежала судьбы половой тряпки, а превратилась в легкое домашнее платьице. Закинув ноги на кухонный стол, чтобы дуло не только в лицо, Варвара ждала облегчения. Облегчение запаздывало.

Дед уверял, что в Средней Азии в лютый зной спасаются горячим чаем. Варвара не помнила, чтобы дед ездил на Восток, но заварила чайник дарджилинга. Обжигаясь, выпила подряд две чашки. Чтоб с гарантией. Может, восточным людям становилось легче. Может быть. Варваре показалось, что она окунулась в пекло. С нее текло так, будто она нырнула в пруд. Даже бывший знакомый, которого она вычеркнула из жизни и смартфона, мог позавидовать такому потоизвержению. Оказывается, хуже, чем в русской бане, может быть. Не считая котлов в аду.