Не верь зеркалам
Шрифт:
– Софик, тебе чего? – спросила Варвара, не желая тратить время на человека, которому помогла достаточно. Как минимум нашла жилье, за которое Пансофий платил только коммунальные платежи. Что для Петербурга – сказка.
– Доставка, – сказал Пансофий, держа на вытянутых руках квадратную коробку бордового цвета с золотом. – Вам, Варвара Георгиевна.
– Что там?
– Торт! – сказал Пансофий, как ребенок о мечте детства. – Из «Астории». Пахнет сказочно.
– Кто прислал?
– От Кирилла Мукомолова. Требование передать лично
Торт в жару не только лишние калории, но проверка характера. Варвара готова была отправить любой торт во чрево холодильника. Но торт от этого режиссера… После того, что он сделал… А теперь зализывает вину… Ну уж нет. Этим тортом Мукомолову надо бы запустить в лицо. Только Варваре было некогда.
– Верни отправителю, – сказала она без жалости.
– Как вернуть? – изумился Пансофий. В его сознании не умещалось, что можно отказаться от торта. Даже в жару.
– Как хочешь. Тебе оплатить доставку?
– Что вы, Варвара Георгиевна, я хорошо зарабатываю. Если требуете…
– Да, требую, – строго сказала Варвара. И не стала напоминать, что кое-кто две недели назад занял у нее десять тысяч. Эти деньги сейчас бы ей очень пригодились. – Не смей откусить ни розочку, ни зефиринку. Я проверю.
– Не посмею, – опечалился Пансофий. – Так что, нести назад?
– Торопись, пока крем не потек.
– Значит, возврат…
– Ты к вступительным экзаменам готовишься?
– Готовлюсь, – в грусти ответил курьер.
Варвара поняла: театроведение Пансофия не дождется. Засосала вольная курьерская жизнь. Наверное, тысяч девяносто зашибает. На фоне таких барышей стипендия аспиранта Ванзаровой казалась плохой шуткой. Ну и зачем учиться? Чтобы прыгнуть из курьеров в миллионеры, высшее образование не нужно.
– Вернешь торт и берись за подготовку, – сказала Варвара. – Прости, Софик, ни чая, ни воды не дам. Очень спешу.
И захлопнула дверь.
Жара упрощает отношения. Прямо как футбол.
2
Старую петербургскую улицу перегораживала толпа. Девушки не были фанатками эстрадной звезды, а в здании серого гранита концерты не устраивали. Зато полтора века здесь учили, как стать звездой. Если сильно повезет.
Выпускники звездами становились. Примерно один на десять тысяч. Остальные растворялись в ролях второго плана. Горькую правду никто не скрывал и ничего не обещал. Но каждый год в начале июня тут собирались мечтатели. И особенно мечтательки. Чтобы поступить на актерский факультет. Абитуриенты ИТИ отличались от поступающих в нормальные вузы горящим взглядом, нервным смехом и жутким страхом. Боялись они не зря: из трехсот жаждущих славы отбирали одного. Или одну.
От напряжения толпы можно было заряжать смартфон. Варвара позволила себе освежиться в невидимых волнах. Наивность юных так бодрит. Она прошла сквозь абитуриентов с каменным лицом. Будто
Творческим личностям предстояло преодолеть три тура. На первом мастер, набиравший актерский курс, в огромном потоке вылавливал тех, кто ему нравится. На втором происходил отсев, а после третьего тура курс был собран. Экзамены на актерский факультет начинались за месяц до приема в обычные вузы. Чтобы те, кто провалился, взялись за ум и решили учиться чему-то полезному для жизни и семейного бюджета. То есть пошли в политех, на экономику или госуправление.
Рядом с аудиторией собралась толпа поменьше. Варвара акулой проплыла через стаю сардинок, приоткрыла дверь и показалась Тульеву. Профессор сразу вышел. Подхватив Варвару под руку, отвел от толпящейся юности.
– Дитя мое, как я вам благодарен, – сказал он.
Тульев был не похож на себя. Хулиганские искорки потухли. Он был печален, как старик. Плечи осунулись, будто постарел. С чем Варвара категорически была не согласна.
– Алексей Юрьевич, не пора ли сдать ПЦР-тест?
– Зачем мне тесты? Я прекрасно себя чувствую.
– Усталость и апатия – первые признаки сами знаете чего.
– Дитя мое, хоть вы не лезьте в эту трясину. У нас теперь все специалисты по микробам.
– Как скажете, профессор. Вы точно не больны?
– Болеть я буду сегодня вечером за нашу сборную. Безнадежно, но долг зовет.
– У вас точно ничего не случилось?
Варвару наградили печальной улыбкой.
– Иногда призраки прошлого возвращаются, когда их совсем не ждешь.
– Призраки прошлого? – спросила Варвара так, чтобы получить разъяснение.
Тульев отмахнулся.
– Все пустяки. Последствия жары… Пойду, охлажусь водкой. Ну, не буду вас задерживать, – профессор пожал ей руку выше локтя и, склонив голову, прошел сквозь толпу.
Такой Тульев Варваре окончательно не понравился. Она вошла в аудиторию и заняла стул, нагретый профессором.
На актерских турах представитель театроведов играл роль пугала. За столом приемной комиссии надо было делать вид «вот сейчас как задам коварный вопрос по истории театра, как завалю». Правила игры были просты: мастер курса сам решал, кого берет. Когда секретарь спрашивал: «У комиссии есть вопросы к поступающему?» – Варваре следовало изображать немую угрозу.
Рядом сидела Инка – секретарь учебной части института, однокурсница и неплохая подружка. Инка служила бездонным источником знаний обо всем, что делалось в институте и в театральном мире. Слухи и сплетни были ее настоящим призванием. С таким богатством и не стала блогером. Нет в мире совершенства.
– Ин, что с Тульевым? – шепотом спросила Варвара.
– Сама не пойму, – прошептала Инка. – Странная история.
– Раскрой интригу.
– Давай потом.
– Давай сейчас. Или засмотрелась на красавца абитуриента?