(не)верная
Шрифт:
Он ухмыльнулся и покрутил свою трость в руках, легонько постукивая ею в пол авто:
– Я так удивился, когда они вернулись без единой царапины… всё думал: неужели мой мальчик, мой самый лучший ученик настолько растерял хватку? А потом прочёл отчёт, выслушал этих олухов и всё понял: цирк уехал, а клоун остался. Эти дураки повелись, да, но скажи: в твоих глазах я действительно настолько напоминаю идиота?
Я промолчал в ответ. А что сказать? Шалость не удалась, Виктор меня раскусил. Но попытаться-то стоило.
– Даже этот эпизод очень ярко подтверждает, почему на данной
Но я решил не реагировать, пусть продолжает свой монолог. Если я сейчас покажу, что испугался, то Ларе действительно придёт конец: этот дьявол вцепится в неё и уже ни за что не выпустит из своих когтей.
Как-то всё не то сегодня, всё не так… Моя жизнь прыгала на ухабах и норовила сорваться с накатанной колеи… Наш разговор со стариком обещал быть долгим.
– Помнишь, как у классика? – вздохнув, продолжил Виктор. – «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!»
– Булгаков, - процедил я. – «Мастер и Маргарита».
– Так вот, я вынужден не согласиться с маэстро: самое плохое – это знать, что ты умираешь. Наблюдать, как песок твоей жизни медленно и неотвратно утекает между пальцев и никто не в силах его удержать…
Заметив мой вопросительный взгляд, Виктор недовольно поморщился:
– Четвёртая стадия, метастазы по всему телу. И не надо, пожалуйста, делать такие грустные щенячьи глаза! Я ещё не смирился… Я ещё изображаю, что это не про меня: борюсь и надеюсь вернуть себе право стать обратно «внезапно смертным»…
Шумно прерывисто вздохнув, я сжал руки до белеющих костяшек на руле: ах, ты ж… Чтоб тебя, Виктор!
Уж про кого-кого, а про него я никогда не думал, что он может умереть от какой-нибудь болячки лёжа в постели. Медленно дряхлея и иссыхая, превращаясь в обтянутый шкурой скелет. Мне всегда казалось, что этот скот очень помпезно сдохнет на каком-нибудь задании, выцарапав-таки у государства свою Звезду Героя. А если уж и в постели, то в объятиях как минимум трёх красоток из-за того, что ублажал их пару недель.
Но если быть до конца уж честным, то мне всегда думалось, что этот дьявол бессмертен и будет портить кровь окружающим вечно. А вот, поди как… Чтоб тебя, Виктор!..
– Прости, но мой ответ останется прежним, будь это твоё хоть тысячу раз последнее желание, - с трудом выдавил я из себя, пытаясь скрыть от него всю горечь: Виктор-Виктор… как же тебя так угораздило?..
Он иронично хмыкнул и хищно оскалился:
– Скажи, Юрок… вот отчего мне сейчас кажется, что дело уже не только в Соне? Это из-за той девушки, Лары?
Этот говнюк верно определил моё самое слабое место и вцепился в него всей своей бульдожьей хваткой. Да чтоб тебя, Виктор! Всего секунду назад я видел возле себя умирающего старика и расклеился, стал жалеть своего наставника. Но теперь возле меня опять тот, кем он и является на самом деле, – бездушный злобный выродок, который растерзает всё на пути к своей цели. Чёрта с два я куплюсь ещё раз на твои слова о неизлечимом диагнозе и стану тебя жалеть! Сдохни, падаль, и гори в аду!
– Что ты хочешь, кроме того, что уже предлагал, за то, чтобы её имя исчезло из всех докладов и о ней навсегда забыли? – от злости заскрипел зубами я.
Довольный Виктор расхохотался, заставляя меня забурлить внутри ещё больше: вот же сука!
– Решено было подвергнуть изучению все найденные материалы по проекту «Идеальный человек», - произнёс он, вновь раздражающе постукивая своей тростью. – Неважно, согласишься ты на должность или нет, я хочу, чтобы ты участвовал в этих исследованиях.
– Лабораторной мышью, я так полагаю? – процедил я, и он еле заметно кивнул в ответ. Секунду подумав, я сдался: – Согласен.
– Вот и отлично, - перестал он бесить меня своей палкой и расслабленно откинулся в кресле. – В таком случае не будем откладывать дело в долгий ящик. Коновалов Пётр Эдуардович, помнишь такого? Едем к нему, - заметив, что я не спешу подчиняться, небрежно фыркнул: - Девушку никто не будет беспокоить, даю слово офицера.
Я гневно рванул руль, разворачивая машину. То, что Пётр опять прогнулся под Виктора, для меня не стало неожиданностью: этому психу плевать, кто профинансирует его исследования. Он считает, что главное – это наука, а всё остальное – прах бытия. Открытия останутся ценными вне зависимости от того, кто их оплатил, хоть сам Гитлер, и глупо тормозить эволюцию человечества, если вы с ним не сходитесь в политических взглядах.
Можно было бы потребовать с Виктора более материальные доказательства, что Ларе отныне не грозит его внимание. Но старикан дал слово офицера, и я знал - для него это не пустой звук. Виктор теперь скорее себе руку отгрызёт, чем подмахнёт подписью документ, в котором будет её имя. И предупредит меня, если ею заинтересуются мимо него. Ради такого стоило потерпеть все эти адские пытки, именуемые Коноваловым «опытами» и «исследованиями» во благо науки.
Лара не поддаётся Контролю… надо же… а я думал, что это у меня сбоит…
Проект «Идеальный человек»… Только-только я решил оставить прошлое в прошлом, но оно, видимо, не желает отпускать меня.
Я подкатил к знакомой высотке, и мы с Виктором прошли в частный кабинет Коновалова. Пётр был на месте и, судя по всему, давно ждал нас: на двери кабинета висела табличка «Приём больше не осуществляется». Приёмная была превращена в дополнительную «пыточную»: появилась кушетка, застеленная одноразовой синей простынёй, а рядом с ней - многоярусный столик с различными страшными орудиями, назначение которых известно только врачам.