(Не) верный муж
Шрифт:
Выдыхаю, когда настает время забрать Лиану из бассейна.
— Пошли в душ, — просит дочка.
А как я ее поведу в душ? Склонен полагать, что если суну нос в женскую душевую, то меня закидают полотенцами или даже шлепками.
— Дома, Лианочка, — говорю ей.
Следующим испытанием идет переодевание мокрой, как утка, девочки в сухое.
Честно, я и не предполагал, что стащить мокрый купальник с малышки — такое сложное занятие. Пока ее переодеваю, успеваю несколько раз смачно выматериться про
Уже собираюсь подхватить Лиану на руки и унести, как она дует губы и говорит:
— Волосы мокрые…
Только сейчас подмечаю, как мамочки сушат своим дочкам волосы феном.
Стоим, ждем, пока освободится хоть один.
Беру в руки фен, ставлю Лиану перед собой, начинаю сушить ей волосы.
Сушу, сушу…
Минуту, две, пять. А волосы как были мокрыми, так и остались! Они у нее длинные, густые, такое ощущение, что сушке в принципе не поддаются.
Лиана крутится на месте, уже изнемогает.
— Папа, горячо, — пищит недовольно, прикрывает ручкой ухо.
Потом и вовсе начинает хныкать.
Я от этой адской процедуры сушки уже ни жив ни мертв…
Решаю, что идеально высушенные волосы — это не обязательное условие, учитывая, что на дворе конец мая и ни разу не холодно.
Хватаю дочку на руки, забираю сына — и наконец мы снова в машине.
На часах девять вечера.
Спешу отвезти детей домой.
Как только оказываемся на месте, Лиана с Давидом одновременно сообщают:
— Хотим есть, что на ужин?
Мысленно хлопаю себя ладонью по лбу.
Хотел заранее заказать еду и забыл!
Вытаскиваю Лиану из кресла, завожу обоих детей в дом.
Предлагаю с деланым воодушевлением:
— Сейчас закажу пиццу, кто какую хочет?
— Ура, пицца! — кричит Лиана.
А Давид смотрит на меня искоса:
— Пап, ты ж помнишь, что у Лианы аллергия на сыр?
Снова мысленно хлопаю себя ладонью по лбу. Сейчас бы накормил ребенка.
В мозгу всплывает туманное воспоминание, как Мария жалуется: «Какой бы сыр ей ни дала, все щечки в крапинку. Нельзя ей, видимо».
Но я четко помню, что Лиана каждое воскресенье лопала на завтрак мини-пиццу. Значит, какую-то ей да можно?
Наверняка Мария заказывала любимую дочкину еду в каком-то особенном месте.
Достаю телефон, звоню жене.
— Мария, где ты заказывала пиццу для Лианы? Ей же нельзя сыр, да?
— Пиццу для Лианы? — она вздыхает. — Ты ничего не купил на ужин, да?
Не купил, и что, четвертовать меня теперь? Вообще-то, я целый день работал, потом возил детей в фитнес-клуб. Когда мне было заботиться о еде?
— Я просто прошу название фирмы, где ты заказывала еду, неужели сложно сказать? — Уже откровенно злюсь.
Мария вздыхает и дает инструкции:
— Иди на кухню.
— Там ничего нет, — с раздражением говорю. — Я не питался
Мария снова вздыхает и повторяет:
— Иди на кухню, загляни в морозилку.
Морозилка! Об этом я не подумал.
Топаю куда сказано, подхожу к двухметровому холодильнику, открываю нижнюю дверцу.
Получаю дальнейшие инструкции:
— Открой средний ящик. Видишь с правого краю ряд замороженных мини-пицц в прозрачных пакетах?
— Вижу, ага. — Очень радуюсь находке.
— Эти без сыра, для Лианы, — объясняет Мария. — Откроешь верхний ящик, найдешь там любимые пиццы Давида, с ветчиной и сыром.
— А зачем ты их замораживала? — удивляюсь. — Не проще каждый раз заказывать свежие?
— Я их не заказывала, Давид, — она снова недовольно вздыхает. — Я их делала сама. И у меня не было миллиона свободных часов, чтобы каждый раз, когда они захотят, готовить им пиццу, поэтому делала заранее. Ставишь в микроволновку на минуту, и они как свежие. Там в морозилке много всего для детей, можешь потом посмотреть: наггетсы, творожное печенье, блинчики. Средний ящик для Лианы, верхний для Давида. Запомни, пожалуйста.
Ок, верхний для Давида, средний для Лианы. Но тут же еще два нижних ящика. Открываю один из них и вижу, что он тоже забит до отказа.
— А нижние для меня, да? — спрашиваю у Марии, разглядывая содержимое.
— Да, нижние для тебя, там все, что ты любишь. Котлеты с бараниной, кебабы, манты.
Когда она все это перечисляет, у меня начинается непроизвольное слюноотделение. Обожаю манты, которые готовит Мария.
— Ага, что с этим делать? — спрашиваю воодушевленно. — Сколько что готовить или греть?
— Выбрось это, Айк, — вдруг говорит она.
— Не понял. — Недоуменно взираю на еду, которая, между прочим, выглядит аппетитно даже в замороженном виде. — Почему я должен это выбрасывать?
— Все, что я приготовила для детей, можешь брать и давать им. Но не смей есть ничего из того, что я приготовила для тебя, ясно? — кричит она в трубку и отключается.
Замираю с телефоном у уха, даже не сразу догадываюсь его убрать, хотя он уже некоторое время молчит.
Перевариваю ее слова.
То есть Мария лучше выбросит приготовленную для меня еду, чем позволит мне ее съесть?
Не понимаю, что происходит. Утром нормально разговаривали, она даже доверила мне на ночь детей. А теперь что?
Неужели она до сих пор так сильно на меня злится?
От невеселых мыслей меня отвлекает появление детей на кухне.
— Папа, я хочу кушать, — канючит Лиана.
— А че здесь такой бардак? — морщит нос Давид.
Оглядываю кухню и подмечаю — тут и вправду редкостный бардак.