(Не) верю тебе!
Шрифт:
Качнув головой, запретила погружаться в глубь себя и поднимать всё то, что случилось со мной четыре года назад.
Посмотрев ещё раз на падающий снег, я заняла место водителя. Завела двигатель и поспешила домой, к моей принцессе.
Дорога до дома заняла чуть больше часа, снег усилился, и благодаря поднявшемуся ветру, который кружил его с непомерной скоростью ухудшил видимость на дороге. Припарковав машину и выйдя на улицу, я практически бросилась бежать к подъезду, так как колючие снежинки нещадно били по лицу и забирались в широкий
Зайдя в подъезд, быстро дошла до лифта и очень обрадовалась, когда при нажатии кнопки вызова дверки лифта приветливо открылись. Пока лифт поднимал меня на шестнадцатый этаж, я нашла телефон в сумочке и посмотрела время.
– Ева должна уже спать, – произнесла мысли в слух и достала ключи от двери квартиры.
Я не боялась шуметь, когда зашла в квартиру, у нас в каждой комнате установлена шумоизоляция, так что если Ева уже спит, то я явно её не разбужу.
Сняв сапоги, отставила их в сторону, замерла, недоумевая. На резиновом коврике для грязной обуви стояли туфли моей мамы. Что она делает у нас? Ей мало утреннего скандала? Или её позвал Олег, потому что его вызвали на работу? Почему не сообщил мне?
Расстегнув пуговицы на пальто, стала прислушиваться к звукам в квартире, но кроме звуков бытовой техники я ничего не слышала. «Наверное, мама в комнате у Евы», – подумала я. Подошла к встроенному шкафу, откатила створку в сторону, протянула руку к вешалке и снова замерла. Верхняя одежда Олега висела на месте, а снизу стояли его чистые ботинки.
Нахмурившись, я развернулась лицом в сторону гостиной и комнат, медленными шагами двинулась к двери детской комнаты. Где все? Почему так тихо? Пройдя мимо поворота на кухню и арки гостиной, остановилась у двери нашей с Олегом спальни, упёрлась в неё взглядом. Внутри появилось странное предчувствие.
Потянувшись рукой к дверной ручке, я опустила на неё ладонь и, нажав на рукоять, тихо открыла дверь, замерла на пороге.
Первым на меня обрушился сдавленный стон Олега, а следом моим глазам представилась картина, от которой вмиг к горлу подкатила тошнота. Пальто, которое я так и не повесила в шкаф, упало на пол, создавая звук и раскрывая моё присутствие.
– Уля?! – испуганный вопль Олега, и «ох» от женщины.
Во рту появился привкус желчи, сдерживать тошноту не получалось, зажав рот ладонями и резко развернувшись, я побежала в ванную комнату.
– Ульян! Уличка, подожди! – кричал из комнаты Олег.
Забежав в санузел, откинула крышку унитаза, и склонившись над ним, стала избавляется от кома, что рвался из меня наружу.
– Уля, – доносится хриплый голос мужа по ту сторону двери.
Не отвечаю, молча поднимаюсь с колен, опуская крышку унитаза, и присев сверху, жму кнопку слива. Боже, неужели то, что я сейчас видела правда? Неужели моя мама и мой муж…
– Олежа, – следом звучит голос матери.
Зажмурив глаза, трясу головой, пытаюсь прогнать застывшую картину перед глазами.
Олег лежит
То, что она делала, провоцирует новый приступ тошноты. Но вместо того, чтобы вновь нависнуть над унитазом, поднимаюсь на ноги, подхожу к раковине, и открываю холодную воду, начинаю умываться, из шкафчика достаю зубную щётку и пасту, чищу зубы.
По ту сторону двери происходит, что-то странное. До меня доносятся негромкие слова матери, и редкие Олега, они явно общаются на повышенных тонах.
Вытираю лицо полотенцем, поднимаю голову вверх, смотрю на себя в отражение зеркала. Лицо бледное, глаза блестят нездоровым блеском. В голове тысяча вопросов. Боли в груди нет! Есть чувство предательства, и относится оно явно не к Олегу, а к той женщине, что родила меня.
– Что же я тебе сделала такого, мама? За что ты так со мной? – задаю вопросы в пустоту.
– Ульян, – Олег вновь стучится в дверь.
Поворачиваю голову в сторону звука, смотрю на дверное полотно, и замечаю, что дверь на замок не закрыта. Олег не заходит, он ждёт, когда я сама выйду к ним. Что совершенно делать не хочется, но надо, там моя Ева.
– Мммм, – стону в голос и руками хватаюсь за голову.
Боже! С кем я оставляла своего ребёнка? А что, если она что-то видела?
От таких мыслей мне становится дурнее чем от факта, что эти двое являются любовниками.
Набрав полную грудь воздуха, и на пару секунд задержав его внутри себя, выпускаю тонкой струйкой, делаю шаг вперёд.
– Ульян, девочка моя, – успеваю только раскрыть дверь, как Олег оказывается рядом и обхватив меня своими ручищами, буквально вжимает моё тело в свою широкую грудь, – девочка моя, я так накосячил, – в его голосе слышится раскаяние и вина.
– Отпусти меня, Олег, – я всегда относилась к его прикосновениям и объятиям равнодушно, но сейчас я ощущаю некое омерзение.
Не должен мужик спать одновременно с двумя женщинами! А уж тем более, если они являются матерью и дочерью.
– Я отпущу, но только ты пообещай, что сейчас не уйдёшь, Уль! – меня ещё сильнее прижимают к мужскому телу, – пообещай, Уля! Пообещай все обсудить, услышать меня, и только после принимать решение, – чувствую, как губы мужа прикасаются к моему виску, и от этого становится ещё противнее.
– Отпусти, Олег, – прошу ещё раз, – я не могу тебе такого обещать, потому что нечего обсуждать, я собственными глазами видела, как вы…
– Ты посмотри на неё! – из-за спины Олега раздаётся голос матери, – тоже мне святоша нашлось, «видела она», ты вообще не имеешь права рот свой открывать, и в чём-то упрекать Олежу, он столько сделал для тебя и твоего нагула…
– Замолчите, Ирина Григорьевна, – раздаётся грубый голос Олега, и женщина его слушается.
Слова матери задевают, в груди сверлит дыру обида, принося саднящую боль.