Не видишь - закрой глаза

Абрамова Анна

Кир присел на кровать, взял в свои руки горячие ладони Лонарии, и заглянул в красивые глаза.

 - Рия, - ласково сказал он. – Давай поговорим.

Он говорил с ней как с расстроенным ребёнком, как с маленькой несмышлёной девочкой. Это вызывало чувство негодования в ее душе. Лонарии хотелось, чтобы он в ней прежде всего видел женщину.

– Рия, знаешь, мне сложно говорить, но я должен это сделать сейчас. Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, да и ты это не скрываешь.

Начало Лонарии не понравилось, но она молчала, сжимая его руки.

 -

Короче, Рия, - решился он, - мы никогда не будем вместе как мужчина и женщина, ты должна это понимать. Мы – напарники. И мне нужен нормальный, адекватный напарник, а не сходящая по мне с ума женщина. Кроме того, у меня есть невеста, и как бы я к ней не относился, она всегда будет первой для меня, потому что она будущая Королевой и мать моих детей. Сильные наследники – это наш долг. Надеюсь, ты понимаешь это и не будешь мне мешать?

Он замолчал, с волнением сжимая ее руки, ожидая ее ответа. Напарника ему терять не хотелось, но и обещать, того, чего никогда не будет, он не мог. С детства отец приучал его, что долг – это самое важное. А уважение к женщине было у него в крови.

Никто еще не задел его сердца, иногда он даже сомневался, что умеет любить. Никто не нравился ему так, что хотелось быть рядом всегда, прикасаться, обнимать, наслаждаться обществом, желая узнавать друг друга.

К Лонарии он относился как любимому питомцу. Он готов был ухаживать, заботиться, кормить, но любить как женщину, он был не готов. Сама мысль о встречах с Лонарией претила ему. И он закрыл свои мысли от нее, чтобы еще больше не расстраивать.

 - Ты закрылся от меня, - грустно сказала она.

 - Потом, пусть пройдет время, - прошептал он.

И эти слова дали Лонарии неосознанную надежду на будущее. Ведь мы, когда влюбляемся, не можем поверить в то, что не интересны своим возлюбленным, ведь мы надеемся и верим, что придет время. А то, что ее время придет, Лонария не сомневалась.

Глава 9

День Рождение Ярославы мама решила отпраздновать пышно. Все-таки семнадцать лет бывает один раз в жизни и это день рождение, которое оно последний раз празднует дома, потом, э-гей, да здравствует студенческая жизнь!

Особо Ярослава с десяти лет и не изменилась. Ну может, подросла чуть-чуть, причем совсем чуть-чуть. Всем своим друзьям она доходила, аж до груди, хорошо еще в пупок не дышала. Прозвище «мелкая» прилипло к ней как банный лист.

Фигура так и осталась между детской и подростковой: хрупкая с узкими бедрами и маленькой грудью, ее легко можно было спутать с мальчишкой, а коротко стриженые волны, спадающие кудрями на плечи, только дополняли этот образ. Плюс ко всему, Ярослава в пылу увлечения тяжелой музыкой, проколола себе нижнюю губу и теперь щеголяла с дыркой в губе, проткнутой мини кинжальчиком. Потом на спор с Яном она еще и проколола пупок, и теперь Ян на день рождения должен был подарить ей сережку для пупка.

Одежду Ярослава предпочитала удобную, такую,

в которой можно было легко залезть на дерево или провести ряд приемов с зарвавшимися оборотнями. Мама только вздыхала, папа улыбался и таинственно говорил «придет еще твое время», что он под этим понимал, было ясно только ему.

Но сегодня ее день рождение и она должна быть очень красивой, так сказала мама. А еще мама сказала, что сама проследит во что она оденется и как она накрасится. Вообще-то одеться Ярослава хотела в белую свободную рубашку с бабочкой и в синие свободные штаны, но, зная маму, она подозревала, что никакие штаны ей не светят, тем более бабочка и шляпа. Так все и случилось.

Счастливая мама впорхнула в ее комнату с утра пораньше. После вчерашней ночи, когда она с ребятами носилась по лесу, в поисках артефакта света, спать хотелось ужасно. Но мама, распахнув шторы и впуская первые солнечные лечи, заголосила над ухом:

 - С Днем Рожденья, любимая! Нас ждут в спа-салоне, потом парикмахерская, маникюр, макияж, примерка платья…

Ярослава застонала:

 - Мама, может не надо?

 - Что ты, дочь? – возмутилась мать. – Да знаешь ли ты, что я пригласила сегодня всех своих подруг, ты не можешь ударить грязью в лицо?! Ты должна быть у меня самая красивая, самая воспитанная, самая элегантная. Пусть локти себе кусают, глядя на мою красавицу.

И мама закружилась по комнате, представляя какой шедевр она создаст из дочки.

Дочка с кряхтением поднялась с постели и поплелась в ванну, подволакивая тощие ноги.

Как прошел этот ужасный день, Ярослава вспоминала с трудом. В спа-салоне она благополучно заснула и рассердилась, когда ее пытались перевернуть, чтобы намазать шоколадной маской. А проснулась она от дикой боли, когда ей делали эпиляцию ног. Зато теперь она могла похвастаться тем, что ни одного волоска на ее многострадальном теле не было.

Затем были мучения у парикмахера, который страдал, что такие шикарные волосы грех стричь и, что уважающая себя девушка, должна отращивать гриву и не стесняться своих кудрей. Мама поддакивала, Ярослава морщилась, как от зубной боли, но терпела, пока мастер что-то пытался сделать с короткими кудрями. Наконец, от кудрей почти ничего не осталось. Крупные локоны спускались по бокам, подчеркивая синеву глаз, обрамляя нежное лицо.

Совсем немного теней, тушь по густым ресницам, розовый блеск и красоты готова!

Мама светилась так, будто семнадцать лет было ей самой. Ярослава устала, еще не начав праздновать. Волосы тянуло, руки так и норовились почесать глаз, ноги дрожали.

А вот платье ей понравилось! Глубокого синева цвета, оно облегало хрупкую фигурку, позволяя свободно плескаться длинной юбке. В нем было уютно и как ни странно, Ярослава чувствовала себя красивой. В это платье он влюбилась с первого взгляда!

 - Это платье - подарок тебе на день рожденья, - глядя на довольную дочь улыбнулась мама. – Отгадай, кто тебе его подарил?