Не время для героев
Шрифт:
Группа молча и напряжённо переглядывается. Ищейка слегка качает головой.
— Значит начнём. Выйдите к кафедре и выс-с-строитесь в очередь! Проверка не займёт много времени.
Повинуясь жесту Ищейки все встают из-за парт, выходят на пустое пространство перед кафедрой и выстраиваются в очередь. Я специально мешкаю, чтобы оказаться в её хвосте, и встаю одним из последних, сразу Тормундом. За мной только рыжие близняшки и тихий тип из купеческих детей, чьего имени узнать я до сих пор не удосужился.
А между тем целитель открывает ящичек,
— Руку!
Худенькая девушка протягивает дрожащую ладонь, представитель Трибунала стискивает её стальной хваткой и… проводит по ней своим тонким, пульсирующим синеватым цветом кинжалом!
Девушка вскрикивает, но Ищейка держит её крепко. Он передаёт кинжал целителю, сам берёт у него уже открытую пробирку, капает туда несколько капель крови и лишь после этого отпускает чужую руку. Студентка бледнеет и, пока колдун мерно трясёт ёмкость, зажав её большим пальцем, целитель, что-то успокаивающе бормоча, одним движением залечивает рану.
— Не она, — глухо роняет Ищейка и подходит к следующему студенту.
Сказать, что я напуган — значит не сказать ничего. Мысли беспорядочно мечутся, в голове нет ни малейшего намёка на то, как можно избежать проверки!
Ищейка довольно быстро проверяет большую часть группы. Сейчас он подходит к Лианее. Она протягивает руку, представитель Трибунала проводит клинком по изящной ладони.
Девушка шипит сквозь зубы, капая кровью в подставленную пробирку. Ищейка трясёт смесь, целитель проводит светящейся ладонью над порезом моей одногруппницы. Он почти мгновенно затягивается, и в этот же момент сыщик Трибунала качает головой.
— Чиста.
Следующий на очереди Грайм вечно прямой, как палка. Из пореза на его ладони кровь начинает сочиться не сразу, и это вызывает в очереди возбуждённые шёпотки. Но ничего особенного не происходит — офицерский сын просто перепугался. Кровь отхлынула от его рук, так что ему приходиться несколько раз сжать и разжать кулак, чтобы накапать в пробирку нужное количество капель. На лице Грайма — ни кровинки, но целитель с лёгкостью залечивает и его порез, а реагент в руке Ищейки никак не реагирует.
— Следующий.
Вечный подпевала Грайма. Затем худой заучка в толстых очках и парнишка, которому во время драки в первый день мы расквасили “Принципами общей магии” нос. Когда передо мной остаётся только Тормунд, я нахожусь на грани паники…
— Руку, — просит представитель Трибунала, оказываясь рядом. Погруженный в свои мечущиеся мысли, не заметил, как он подошёл.
Лица за костяной маской не видно, лишь горящие фиолетовым светом глаза. Они нахмурены.
— Ну!
Я как во сне протягиваю ладонь, стараясь держать себя в руках и не выглядеть испуганным. Ищейка проводит по коже своим кинжалом, и я тупо смотрю на появившийся порез, даже не чувствуя боли.
Кап-кап-кап…
Он отходит на пару шагов, поворачивается к свету и трясёт колбу.
— Позвольте, молодой человек, — Подошедший целитель проводит над моей рукой также, как и над всеми остальными.
И я с облегчением вижу, что порез быстро затягивается! Это просто отлич…
— Этот!
Шелест обнажаемого клинка словно разрезает мои нервы. Я резко поворачиваю голову и вижу, как Ищейка указывает оружием на меня. В другой руке он держит колбу, и в ней плавают маслянистые чёрные сгустки…
Облегчение, которое я только что чувствовал, растворяется как утренний туман… В ушах грохотом отдаются удары сердца, а одногруппники отшатываются. Все, кроме Тормунда.
— Бред! — расширив глаза, он смотрит на меня. — Это же просто бред! Хэл, скажи им!
— Это какая-то ошибка… — я пытаюсь выдавить из себя ещё что-то, но следователь Трибунала, одним рывком оказавшийся рядом, приставляет короткий меч к моему горлу.
— Заткнис-с-сь, тёмное отродье! — шипит он, и мне кажется, что его глаза горят колдовским огнём. — Заткнис-с-сь, или клянус-с-сь С-с-святыми предками, ты пожалееш-ш-шь, что открыл рот!
Глава 13 — Трудный день
Испуганного до полусмерти, закованного в талмеритовые кандалы, сдавливающие запястья ледяной хваткой, меня приводят в подвалы академии. В первую декаду учёбы мы с Тормундом отрабатывали в одном из помещений у входа наказание, чистя бочки с присохшей жабьей икрой, а теперь…
Теперь меня уводят куда дальше и оставляют в каменном мешке с неровным, покатым потолком. Усадив на массивное железное кресло и приковав меня к ножкам и подлокотникам, Рвачи разводят огонь в старой жаровне, закрепляют в держателях несколько факелов и покидают небольшое помещение, громко хлопнув дверью.
Проклятье, я всё-таки попался! И не вижу не единого шанса выпутаться! Как же мне быть?! Главное не поддаваться панике!
В полумраке и одиночестве я сижу недолго. Вскоре дверь со скрипом открывается, и в помещение входит Ищейка. Сразу становится нечем дышать, а сердце подскакивает к горлу.
Закутанная в балахон фигура приближается, будто вестник смерти. Светящийся кинжал на поясе сразу приковывает взгляд. Я нервно сглатываю густую слюну.
“Он не имеет права ничего мне делать! Тем более в стенах академии”, — мысленно говорю себе, но спокойнее от этого не становится.
— Ну что, мальчик, — раздаётся голос из-под маски. — Настало время побеседовать?
— Я не…
Мощный удар в челюсть заставляет заткнуться. Я прикусываю язык, дёргаю головой, а перед глазами начинаю плясать искры.
Ялайское отродье!
— Что “не”? Не тёмный? Не был в том проулке? Не с-с-скрываешься от Трибунала?
— Нет! — выкрикиваю я, и тут же получаю ещё один удар.
Глаза застилает кровавая пелена.
— Кто тебя обучал? У тебя ес-с-сть с-с-сообщники? Говори!