Не время для героев
Шрифт:
При звуках этого имени Тормунд скрипит зубами:
— Сначала малефика почуяли собаки. Но он быстро подчинил их себе, превратил в тёмную мерзость… И заставил разорвать отца, который был во дворе… Потом настал черёд матери. Я… Я помню её крики… Как она умоляла этого ублюдка пощадить нас… Сестра попыталась заколоть его вилами, но… Он превратил её, Хэл. Обратил в "куклу" и велел наброситься на меня…
— Святые предки… — только и смог вымолвить я. — Мне жаль, Тор…
— Мне тоже, — глухо говорит друг. — Мне тоже… Знаешь, что нам не успела рассказать магистр Старвинг? Только что обращённая “кукла” очень медленная. Недолго — всего четверть колокола, но пока по обращённому полностью не расползлась тёмная магия, убить его очень легко.
— Ты…
— Я сделал это, да. Свернул ей шею. Это была уже не моя сестра, Хэл.
У меня к горлу подступает комок. Проклятье! За всем случившимся, я совсем забыл, что у других людей тоже есть свои истории. И зачастую они безрадостные настолько, что могут сломать человека своей тяжестью.
Ялайский пепел! Как же Тормунд вообще нашёл в себе силы жить после такого?
Я знаю, что не должен спрашивать, но всё же задаю вопрос:
— А твой младший брат? Корвус?
Несколько мгновений друг молчит, а затем всё же отвечает:
— Малефик хотел позабавиться с ним. Влез в голову и велел… Святые предки…
— Не говори, если не хочешь, — я уже жалею, что вообще открыл рот, но здоровяк качает головой.
— Он заставил его есть плоть наших родителей… Проклятье, Хэл! Он заставил его сделать это, а меня — смотреть!
Последние слова Тормунд почти выкрикивает. Я успокаивающе кладу руку на его плечо, и понимаю, что мои пальцы дрожат.
— Прости, что заставил тебя это вспомнить, друг. Правда, прости…
— Нет, хорошо, что ты спросил. Я… Мне нужно было рассказать это хоть кому-то. Хотя бы себе, вслух… Он просто отпустил меня, Хэл. Просто отпустил, представляешь? Сказал: "Наберись сил"eнок и отыщи меня". С тех пор прошло три года. И уж поверь — когда-нибудь я отыщу эту тварь!
* * *
История Тормунда лишний раз показала, какими зверями являются чернокнижники. В голову снова закрадывается вопрос, отчего тёмная и светлая магия так сильно отличаются друг от друга?
Почему тёмные маги теряют разум? Становятся настолько жестокими, словно всё человеческое в них сгнивает. Про светлых такого не скажешь… Но в последнее время, после разговоров с Беренгаром, я всё чаще думаю о том, что у владеющих светлым даром тоже есть какой-то изъян.
Просто не знаю — какой?
За такими размышлениями, в полном молчании мы добираемся до академии. На входе нас замечает один из старшекурсников и просит пройти в парковую зону, сразу за холлом. Там собраны сотни студентов со всех курсов. Они возбуждённо переговариваются, обмениваются слухами и сплетнями. Я напряжённо высматриваю профессора Атрая, но его нигде не видно.
Мы находим нашу группу, собравшуюся между памятником какому-то магу-воителю и высаженными треугольником деревьями. Рядом с ребятами стоит профессор Лисс, пытающийся всех успокоить.
— А, вот и опаздывающие! — скрипящим как несмазанные петли голосом произносит он. — Слэйт, Гатс, держитесь своих! Кажется, собрались все… Давайте устроим перекличку, пока ректор не зачитал обращение!
Он поочерёдно называет имена всех студентов нашей группы, и когда заканчивает, удовлетворённо кивает.
А я понимаю, что старик не назвал Грайма. Его среди нас нет, и этого будто никто не замечает!
— О Грайме забыли, — шепчу я Тормунду, уже догадываясь, что услышу в ответ.
И правда — друг только хмурится.
— О ком? — переспрашивает он, но я только отмахиваюсь.
Картинка складывается пугающая. Только вчера здоровяк говорил, что Грайм отрабатывает наказание у профессора Атрая, а сегодня о нём уже все забыли… Алан-алхимик встречался с Хромым в лаборатории незадолго до того, как должен был отдать мне компоненты для зелья. Вильгельма Атрай отвёл в лазарет, хоть после и говорил, что ничего подобного не помнит. Плюс трость на кладбище… Всё сходится.
Я нервно озираюсь, надеясь и, одновременно, боясь увидеть Хромого. Интересно, он знает, что я разбил его проклятье? Что будет, если мы встретимся? Как он себя поведёт? И как вести себя мне?
Со своего места я не могу разглядеть большую часть толпы. Ялайская гниль! Двое пропавших за три дня! Кажется, профессор вошёл во вкус, или ускорился…
Я не знаю, что происходит, но понимаю — с этим срочно нужно что-то делать!
Святые предки, надеюсь, что с Изи всё хорошо и она не попадёт в лапы этого ублюдка!
Стоит только подумать о подруге, как шагов через пятьдесят от себя я замечаю знакомые золотистые волосы. Изабель озирается и, поймав мой взгляд, неуверенно улыбается. Я тоже улыбаюсь ей в ответ.
А затем над нашими головами разносится усиленный магией голос ректора:
— Господа студенты! — гремит он. — На сегодня все занятия отменяются! Я прошу всех тех, кто живёт в общежитиях, оставаться в них, пока не появятся новые распоряжения. Студенты, проживающие вне стен академии должны оставить данные о своём месте жительства кураторам, которые прикреплены к вашим группам. Завтра вы обязаны явиться в академию к девятому колоколу и побеседовать с представителями Трибунала. Беседы будут проводиться здесь же. Неявка не допускается — в таком случае Трибунал сочтёт, что вы что-то скрываете и объявит вас в розыск!
Я только качаю головой. Всё куда хуже, чем можно было предположить. Трибунал ищет чернокнижника не там, где нужно! А я просто не могу рассказать им о своих догадках! Вот если бы это сделал кто-то другой…
Мой взгляд падает на Тормунда…
— Мне нужно с тобой серьёзно поговорить.
— О чём это? — сразу прищуривается друг.
— О том, что происходит. Пошли, запишемся у Лисса и прогуляемся. Сегодня ты поделился со мной тем, что никому не рассказывал. У меня тоже есть история не для всех…