Не время. Часть вторая

Данина Дарья

– Прости, Харыч. Я знаю, что не имел права даже думать о таком. Я понимаю.– Пинает мелкие камни под ногами. – Это... бля, это наваждение какое-то!

– Хуёвая отмазка, не находишь? – Авдеев бросает грустную усмешку, не представляя, что им делать дальше.

– Нахожу…

– Нахера ты вообще мне об этом рассказал?! В этом была необходимость? Или ты таким образом решил свою совесть успокоить? Как бы ты отреагировал на такую весть? А? Если бы я тебе внезапно позвонил и сообщил о том, что зажимал твою Нину? Ведь, насколько мне известно, эта девушка была

единственной, кому удалось зацепить тебя по-настоящему…

И Кирилл знает, что Захар совершенно прав. Во всём. Он сглупил. Дважды. В первом случае – позволил себе неосторожность засмотреться на девушку друга. А во втором – сообщить об этом Захару. И тем самым подставить ещё и Арину. Идиот. Беспросветный.

– Что делать будем, Кир?

Эти слова бьют обухом по его голове. Режут корявым стеклом. Выворачивают наизнанку барабанные перепонки.

– Я не прошу тебя уехать, Кир. – Продолжает шатен. – Не прошу исчезнуть. Ты – мой друг. И я не хочу тебя терять. Мы через многое прошли. Я очень хочу, чтобы всё то, что происходит у тебя в голове – оказалось просто ошибкой. – Авдеев делает несколько шагов вперёд, оглядывая панораму. – Ты дорог мне, Кир. Но её я не отдам, понимаешь?

– Харыч, прости. Я не знаю. У меня и в правду пока нет никаких объяснений. Просто… давай пока не пересекаться? По крайней мере тогда, когда ты будешь с Ариной. – Произносит Кирилл в спину друга. Объяснения? У него их нет, на самом деле. Он понятия не имеет, что это. Наваждение? Самовнушение? Одиночество? Или то, что она ему до одури напоминает Нину? Но в этом он и себе боится признаться.

Соболев промокает платком свою бровь, из которой всё это время подтекает алая влага. Смотрит на испачканную ткань и чувствует внутри пустоту. Огромный кратер, которому нет конца.

– А на Арину не кипятись. Она ни в чём не виновата. Она любит тебя.

– Я ей верю, Кир.

* * *

Нет. Нет, нет, нет, и ещё раз нет! Миллионы раз нет! Только не это!

Что за херня? С какой стати они заявились сюда?! Да и ещё вдвоём?! Мама… только из-за неё Антон не мог позволить себе захлопнуть дверь перед носом отца.

– Ты дома? – Мама бодро пожурила парня за щёку, и дала на миг ему почувствовать себя всё тем же ребёнком. Он позволил тени улыбки проскользнуть на своём лице, прежде чем его брови вновь сошлись на переносице. – Отец до тебя весь день не может дозвониться.

Ну, конечно он не может. Потому что Антон ещё вчера предусмотрительно выключил трубку, сразу, как уложил подвыпившего Кира спать.

Парень подводит глаза к потолку, когда оба родителя своевольно переступают порог его жилища. Это крах. Его ничего теперь не спасёт. Не прятать же Варю в шкафу, в конце концов? Брюнет незаметно отодвигает Варину обувь в тёмный угол.

– Что с твоим телефоном? – Голос отца раздражающе действовал на Антона. Парень хмурится и забирает у матери нежно-голубой жакет.

– Сел. – Отвечает коротко, прежде чем спрятать от отца своё недовольство. – Что-то случилось, что вы решили заехать сами?

Антон пропускает мать вперёд,

а сам судорожно пытается разгрести кучу мыслей по полкам, чтобы принять решение. Хотя, какое к чёрту решение? В данной ситуации, заложник – он. И теперь ему принимать в этом спектакле непосредственное участие. Не в первых рядах, а на сцене. Прима-балерина, блять.

– Ничего такого. Просто ты не отвечал, вот мы и забеспокоились. – Елена присаживается на светлый диван в гостиной и с любопытством осматривает обстановку. Здесь пахнет едой. И… в воздухе однозначно витает женский аромат. Женщина вопросительно подняла глаза на сына. – Ты не один?

Что? Как? С чего такие выводы, мама? Ты ясновидящая?!

Брюнет медленно шкрябает глазами по помещению, пока его взгляд не упирается в отцовский. Там тот же вопрос. Чёрт!

– Сын? – Что, сын?! Ну, что?! Да, блять, папа! Вы охренеть, как не вовремя!

– Вообще-то, да. – Горький младший засовывает руки в карманы спортивных штанов и слегка раскачивается на пятках. – Не один. – Пытается сообразить, как представить им Варю официально. Чёрт! Она наверняка сейчас растеряна и напугана! Впрочем, как и он сам. А, кстати. Где она? Прячется?

Родители лишь переглядываются, непонимающе хлопая глазами. Детский сад, ей Богу.

– Это… девушка? – Елена, не спеша, растягивает улыбку.

– Одну секунду. – Бросает Парень, тут же скрываясь за поворотом, который вёл в его спальню.

Залетает в комнату и заставляет девушку вздрогнуть. Она сидела на его кровати, поджав под себя ножки. Нервничает.

– Это родители? Так ведь? – Её голос срывается и последние слова она произносит чуть хрипя.

Горький лишь молчаливо кивает и опускается перед ней на корточки. Обхватывает её голые колени крепкими ладонями. А у самого холодный пот вдоль позвоночника стекает крупными градинами.

Растирает тёплыми ладонями её коленки и заглядывает на самое дно зелёных озёр. Там плещется паника.

– Варь – Попытка успокоить. Но и у самого ком в горле не продвигается ни на миллиметр. – Варь, ну мы же не может тебя спрятать в комнате? Понимаешь?

Варя на несколько секунд опускает веки и пытается утихомирить дрожащие пальцы.

– Там твой отец. Он же всё знает, Антон? – То ли спрашивает, то ли утверждает девушка. – Я не могу.

– Можешь. – Брюнет практически подавляет её своим взглядом. Резко ставшим твёрдым и непреклонным. – Можешь, Варя. Сейчас ты поднимешься, разгладишь складочки на своей юбке, поправишь кофточку, возьмёшь меня крепко за руку и расслабишься. Окей?

Он помогает ей встать и обхватывает тонкую талию. Чувствует, что девушка натянута до предела. Словно струна, которая вот-вот лопнет и рассечёт ему лицо.

– Всё хорошо, Варь. Хорошо.

Он ступает голыми ступнями по тёплому полу и всё сильнее сжимает тонкие пальчики своими - крепкими. Ему кажется, что он сейчас выплюнет собственный кадык. Это пиздец просто. Он вообще не помнит, когда в последний раз так нервничал. Не только за себя. Но и за неё. За всех, кто сейчас находился в этой квартире.