Не все клопу масленица
Шрифт:
Мы покинули маршрутное такси, а дядя с грилем поехал дальше.
Как только я открыла дверь квартиры, как навстречу вылетел мой драгоценный песик – девяносто четырех килограммовый сенбернар Лаврентий.
– Здравствуй, здравствуй, цыпочка моя, – Тая погладила его красивую расписную мордуленцию, – ну-ка, дай нам пройти.
– Таюш, ты не могла бы вывести его прогуляться? Я такая голодная, просто жуть, как-то слишком уж быстро проскочила кафешная еда. Прогуляешь? А я пока стол накрою.
– Конечно, какие вопросы. –
Пес радостно бросился к своему ошейнику с поводком.
Закрыв за ними дверь, я направилась на кухню. Выложив на стол пачку макарон, фарш, хлеб, пакет пельменей, кетчуп и майонез, я спешно принялась мастерить макароны по-флотски. Пока кирпичик фарша оттаивал на сковороде, я посмотрела на часы, принесла на кухню телефон и набрала номер родимой редакции, решив поскорее покончить с таким крайне неприятным делом, как общение с Конякиным.
– Да! – гавкнула трубка голосом начальства.
– Станислав Станиславович, это Сена, – зачастила я. – Тут такое вырисовывается! Мне поручили расследование одного крайне интересного дела! Замешана ужасная секта…
– На работу ходить будешь! – отрезал С. С.
– Но послушайте же меня! Это расследование наш шанс повторить грандиозный успех репортажа о «Bella Donna»! Неужели вы…
– У нас номер горит! В следующую пятницу сдавать, а материал еще не весь готов! Твой, между прочим, материал, Сена! На сорок семь, двенадцать и двадцать две строки!
Я скорбно ковыряла ножиком мерзлый фарш, стараясь не разрыдаться.
– Впрочем, – продолжил Конякин, видать, как следует, обдумав перспективы моего нового репортажа, – если сможешь писать быстро, буду отпускать тебя после обеда, расследуй на здоровье. Устраивает?
– Ага… – сдавленно ответила я, кромсая ножом подтаявший фарш. – До свидания.
– До завтра, Сена.
Положив трубку на рычаг, я хотела было порыдать, но пора было ставить воду для макарон.
Вернулись Тая со сладким, и масик тут же ринулся на кухню к своей миске. Пока он шумно утолял жажду, я сняла с него ошейник и передала подошедшей Тае.
– Сена, ты чего такая архикислая?
– Меня Конякин с работы не отпустил, – я помешала фарш и накрыла его крышкой, убавив газ.
– Как так? А… как же… как же мы будем расследовать?!
– Не кричи, Лаврушу испугаешь. Он выдвинул альтернативу: до обеда я до потери ориентации в пространстве пишу статьи, а после обеда иду расследовать в свое удовольствие.
– Вот маньяк!
– Да я сама виновата, – я принялась вяло крошить луковицу, – давно надо было эти статьи дурацкие написать…
– Сена, за те деньги, что он тебе платит, ты ему вообще ничего не должна!
– Пока, сожалению, альтернативы нет. Нет, я, конечно, могу уйти жить к Владу на квартиру, а свою сдать, но не уверена, что Влад этому сильно обрадуется.
Нет, серьезно, жизнь не удалась. Закипела вода.
– Тай, засыпь макароны, я лук для фарша крошу.
Подруга с хрустом принялась ломать пучки макарон и пихать их в кастрюльку, при этом у нее было такое выражение лица, будто она ломает шею Конякину.
– Нет, ну что это такое, в самом-то деле? – она бросила в воду последний пучок. – Я что, одна этой глупой сектанткой заниматься буду?
Ах, вот оно что, а я уж подумала, что Таечка обо мне распереживалась, а она, как всегда только о собственных ресурсах беспокоится.
– Не тревожься, – я высыпала лук в фарш и тщательно перемешала, – я буду писать в поте лица, чтоб аж пар из ушей и искры из ноздрей, а потом сразу же, сломя голову, на расследование, так что не волнуйся, не перетрудишься. Я все сделаю и за тебя, и за себя, и за того дядю!
– Сена, ты меня не так поняла!
– Я тебя прекрасно поняла! Макароны посоли!
– Сена…
– Оставь меня в покое! Я хочу есть, я расстроена, я могу сильно нагрубить! С рукоприкладством!
Таисья благоразумно замолчала и принялась трясти солонкой над булькающими в кастрюльке макаронами.
Ужинали в глубоком молчании. Тая культурно накручивала макароны на вилку, задумчиво жевала и самым элегантным образом отхлебывала чай. Ну прямо благородная трапеза в аристократическом поместье. Важная прямо вся такая, задумчивая… эгоистка. И чего она такая задумчивая? Уж не замышляет ли чего? От нее всего можно ожидать…
– Сена, не надо на меня так смотреть, а то подавлюсь. Не смотри, кому сказала! От тебя всего можно ожидать!
Нет, ну нормально, да? Всякий раз убеждаюсь, что у нас с Тайкой есть некие «мозговые пейджеры», настроенные на одну волну.
Слопав свою порцию, Тайка удосужилась помыть тарелку и полезла к телефону.
– Ты кому это звонить собираешься?
– Славе.
Сверяясь с цифрами, записанными на листочке, она набрала номер и чинно уселась на табурет.
– Алё, здравствуйте, а Славу можно услышать? Нет, это не Ира. Я звоню по поручению Горбачева… ага, спасибо, я жду. – И мне: – Вот, сразу побежала за сыночком, как только услышала, что я от Михал Сергеича, а то устроила тут допрос – кто, да зачем! Ага, да, да, я слушаю, Слава, приветствую, меня зовут Таисия Михайловна, я от Горбачева.
«Таисия Михайловна»! – ой, не могу, держите меня семеро, а то в обморок брякнусь.
Тем временем, Тайка, договорилась со Славой о встрече и повесила трубку.
– Ты чего, будешь из себя великовозрастную матрону изображать?
– А чего баловать молодежь? Пускай обращается на «вы» и с поясным поклоном. Нет, ну я никак поверить не могу, что тебе не удалось отвертеться от работы в редакции! Неужели действительно ничего нельзя поделать?
– Увы, мой юный друг, ровным счетом ничего.