Не все НПС попадаюn 2
Шрифт:
РУКА БОЙЦА КОЛОТЬ УСТАЛА
Локация встретила их как обычно — мрачно. Это дизайнеру игры удавалось хорошо, и фантазия у него на этот счёт была прямо-таки неиссякаемая. Петька подивился неистребимому запаху гари, который проникал даже в эти довольно глубокие коридоры.
Целый день они прорубались от самых корней гор, пока не вышли во внешние коридоры замка — и встретили за это время, должно быть, не менее трёх дюжин видов самых разнообразных монстров, не говоря уже об их общем количестве.
Наконец
На этой знаменательной ноте сегодняшний стажёрский день был завершён.
СВИДАНИЕ С ЯГОЙ ИЛИ «ХОДЯТ ТУТ ВСЯКИЕ…»
Петька проверил своих дев — обе по-прежнему были в игре. Но с Ягусей-то у них договорённость! Он зарулил в буфет и остановился перед высокой холодильной витриной с тортами. В глазах рябило, честно скажем. И вдруг его посетила неприятная мысль: что будет, если с тортом перескочить в игровую локацию? Может он того, как некоторые предметы — недействительным станет? Или как это вообще называется…
— Подсказать что-то? — буфетчица, видя его терзания, решила прийти на помощь.
— Д-да, наверное. Вы не знаете, что бы такое взять в игру, чтобы оно сохранило вкус и вид?
Вопрос буфетчицу не смутил — видать, предположение о том, что не всякую пищу и не везде игра пропускает, оказалось правильным.
— А какая именно локация?
— Серое фэнтези. Русалки, лешие, баба Яга.
— М-хм… — она порылась в витрине со своей стороны, переставляя торты и пирожные в прозрачных контейнерах, спросила приглушённо, — На большую компанию? Или на двоих-троих?
— На двоих. Сильно большой не надо.
— М-гм… О! — она вынырнула над прилавком, слегка раскрасневшись, — Вот этот рекомендую. В стиле, и очень вкусный. Или вот, под каравай, с розами.
Но Петьке однозначно понравился первый тортик, сделанный в виде теремка, с крошечным леденцовым петушком на маленькой башенке.
— Давайте вот этот! Спасибо.
Яна встретила его с радостью, умилилась тортику, кинулась накрывать на стол, расправлять свежую узорную скатерть. Он подумал, что, может быть, отяжелеет после еды, подошёл к ней сзади и поцеловал в шею, поднимаясь от ключицы до ушка. Прошептал:
— Я есть не хочу. Я тебя хочу.
Она смутилась и обрадовалась. Толстый чёрный кот, обычно изображавший пыжиковую шапку на полочке у входной двери так искусно, что ему, как правило, удавалось остаться незамеченным, сидел в этот раз у печки и пристально следил за ними янтарными глазами. Яна погрозила ему пальцем и потянула Петьку за руку:
— Пойдём в другую комнату, а то я его стесняюсь.
Что это была за комната и что за дом, в котором она находилась, Петька не знал, да и не хотел знать, но была она чистой и просторной. А самое сейчас главное — в ней была широкая кровать, покрытая периной и заправленная белыми простынями с широкими кружевными подзорами. И целая гора подушек, мал мала меньше. И пёстрое лоскутное одеяло. Но всё это было вторично, а вот кровать — кровать была важна в первую очередь.
А ещё там были стулья, на которые можно было бы сложить одежду, но, честно сказать, в тот момент он совсем не думал об этом, и все их наряды оказались раскиданы вперемешку прямо по полу.
Они любили друг друга страстно, словно не виделись целую вечность, а не каких-то два дня, а потом отдыхали на белых прохладных простынях. Он смотрел на неё и думал, как это всё хорошо сочетается в ней — медово-золотистые волосы, яркие зелёные глаза и очень светлая, нежная, словно светящаяся изнутри кожа. Он почувствовал, что начинает задрёмывать, подумал, что это, наверное, будет невежливо и спросил:
— Янусь, а чаю крепкого нельзя ли налить?
— Ой, а пойдём я тебе сбитня налью? У меня сегодня бодрященький, а?
Напиток оказался вкусным, с крепким ароматом пряностей, в которых он никогда не был особенно силён — но пахло приятно и реально бодрило.
— Я немного на крыльце посижу, — предупредил он Ягу, вышел и прикрыл за собой дверь — мало ли, налетит ещё мошкара какая-нибудь. Кошак выскочил за ним следом.
— Садись, друг! — Петька радушно хлопнул по верхней площадке крыльца рядом с собой, — Угостить тебя, жаль, нечем. Сбитень ты вряд ли будешь?
Кот фыркнул, соглашаясь, что такое коты не очень, улёгся рядом в позе сфинкса и глухо фоново заурчал.
Петька прихлёбывал из кружки, наслаждаясь покоем и тишиной — величественной, глухой, дремучей тишиной этого места. И всё ему нравилось: и ропот ветра в кронах, и огромные как горох звёзды, и тёплый урчащий кот под боком. Со стороны дальней прогалины заухали совы, и кот насторожил уши.
— Идёт, чтоль, кто? — недовольно пробормотал Петька, досадуя, что кто-то пошатнул его дикую гармонию.
И впрямь, кусты шуршат.
Избушка внезапно начала разворачиваться. Петька предположил, что пришедший, быть может, боится громко говорить в лесу и произнёс заветные слова шёпотом? Должен же он их сказать, в самом деле? Иначе тут прям и не знаешь, что предположить…
Крыльцо остановилось напротив молодого человека, одетого примерно как тот менестрель, которого они с Дроздом встретили третьего дня в орочьей деревне. Парень уже набрал полную грудь воздуха, но увидел Петьку и выдохнул с громким «п-ф-ф-ф-ф!» Должно быть, совсем не ожидал он увидеть на этом крыльце парня в трусах и с кружкой в руке.
Петька продолжал прихлёбывать сбитень и смотреть на незнакомца. Тот немного потоптался и наконец спросил:
— Ты кто такой?
Петька внезапно вспомнил ярла Йорана и слегка наклонил вбок голову:
— А кто спрашивает?
Дверь позади скрипнула и начала тихонько открываться. Петька резко привалился к ней спиной. Эльф вздрогнул и нервно замахал руками:
— Я не вижу смысла в продолжении этого диалога! Мне нужна баба Яга! Я прошёл дорогу, как положено, и она обязана…
Петька допил последний глоток и встал: