Не все ответы...
Шрифт:
С колотящимся сердцем Кирма заставила себя опустить глаза, ничем не выдать своего страха. В ушах звенел задорный крик юноши "Леденец, скажи папе..."
– Мы мирные люди, ищем новое место для жизни, и с радостью готовы служить доброму кнегу, - унижено бормотал Каруг.
Мужчина поднял меч, вздохнул, огладил лезвие рукой, и только потом заговорил.
– Вы приходите незваными, смертным боем бьёте моего сына, и смеете называться мирными?
– он обвёл селян тяжёлым холодным взглядом. Взглядом палача...
– Господин, они не виноваты, - вдруг бросилась к нему Барна, - просто тут пара камней упала, я испугалась обвала и закричала,
Складно врёт, позавидовала Кирма таланту подруги. Но, как оказалось, недостаточно складно.
– Врёшь ведь, и сама себе не веришь, - пренебрежительно бросил мужчина, и вновь обернулся к старосте, - я слушаю.
И столько было угрозы в этом простом вопросе, что Каруг пал на колени и заголосил по-бабьи, тонким слезливым голосом. Он рассказал и о лютой зиме, и о том, как после поборов кнега Яроста в деревне умерло от голода трое детей и пятеро взрослых, а на будущий год поборы повысились вдвое против прежнего. Как поднялись мужики, кольями погнали сборщиков, как радовались новой свободе, а через полторы луны пришли в село воины кнега, силой взять своё. Кто из селян успел бежать, тех гнали как зверя, кто против стоял, тех уж нет. Деревню воины пожечь не успели, увлёкшись погоней, ушли далеко в лес. Селяне свою землю знали лучше, людей кнега метко били из луков и, потеряв многих товарищей, воины ушли. Но селяне понимали, неповиновения им не простят. И тогда Каруг приказал сниматься с места, и повёл их в дикие места, за горы, где, по слухам, и людей-то не было, только чудовища.
Нет, староста, собиравшийся просить чужого кнега принять переселенцев, и не думал говорить о том, как его люди однажды уже пошли против своего господина. Не говорят такое вслух, даже не думают. Кто бунт поднял, тому веры нет. Но страшный взгляд незнакомца, и крылатый ужас, притаившийся где-то за его спиной, лишили старосту последнего разума. И он говорил, говорил без утайки, даже не пытаясь ничего скрыть.
Мужчина слушал спокойно, даже чуть улыбался. Кирма никак не могла понять, посему он так спокоен, а потом догадалась, что он просто думал о чём-то своём, и страшные признания старосты его не интересовали. О чём, интересно? О раненом сыне, о людях, жмущихся к стенам? В деревне Кирму прозвали ведьмовной, потому как бабка её варила всякие зелья, и глаза у девушки были непроглядно чёрные, а волосы слишком тёмные для лаки. Раньше она обижалась, даже дралась, а сейчас впервые пожалела, что нет у неё никакой силы, и не может она заглянуть в мысли незнакомца.
– Пожалуйста, господин, пропустите нас...
– староста от жалобного плача уже перешёл к мольбам, - мы... выдадим виновных!
– Он почему-то оглянулся на девушек, и в душу Кирмы закралось нехорошее подозрение, что виновной окажется именно она.
– Вот ещё!
– фыркнул мужчина.
Он явно собирался сказать что-то очень обидное, но тут с неба буквально упал серебряный дракончик, и насколько Кирма могла судить, это был другой дракончик.
– Это люди, которые напали на Туга? Я их порву, - дракончик угрожающе набычился, наступая на побелевших от страха людей.
– Нет, Сироп. Ты этого не сделаешь, - спокойно возразил мужчина, перехватывая его за край крыла.
Дракончик нервно дёрнул крылом, сбрасывая руку человека, но остановился.
– А почему им можно, а мне нельзя? Они Туга чуть не убили, а я спокойно должен это перенести?
– он явно был не в духе.
– Но ты не они, - резонно возразил мужчина.
Дракончик ещё помедлил, и, тяжело вздохнув, сел.
– Хорошо... Но пусть только попробуют!!
Мужчина ласково потрепал дракончика по голове, а потом обернулся к переселенцам. Голос его, только что полный нежной заботы, стал сух и холоден.
– Возвращайтесь, и обходите горы.
Старосте поплохело. То, что погони они пока не заметили, отнюдь не означало, что её не было.
– Нам нельзя возвращаться, о благородный!
– он назвал бы мужчину хоть богом, лишь бы смягчить его лестью.
– Дальше вы всё равно не пройдёте, ущёлье сужается. Уходите.
Староста попытался пустить слезу, но и мужчина и дракончик остались совершенно равнодушны к его мольбам. Они просто развернулись к нему спиной, и медленно пошли обратно в тень. Каруг оглянулся на своих, и люди испуганно отшатнулись, такая мука исказила лицо их выборного. Взгляд, брошенный им на Кирму, не сулил девушке ничего хорошего. С неожиданной ясностью она поняла, что ей не пережить эту ночь. Во всём обвинят ведьмовну.
Повинуясь внезапному импульсу, Кирма бросилась вдогонку за незнакомцем.
– Господин!! Возьмите хотя бы детей!!!
Он остановился, и девушка ткнулась носом в широкую спину.
– Зачем?
– холодно спросил мужчина, поворачиваясь к ней.
– Их же убьют!!
– Кирма сползла на землю, обхватив ноги, прижалась лицом к коленям в потёртых кожаных штанах.
– Что хочешь для тебя сделаю, слово скажешь - умру, рабыней твоей буду... Спаси детей!!!
Мужчина молча схватил её за плечи, рывком поставил на ноги. Девушка подняла заплаканные глаза, разыскивая на его лице признаки гнева, обнаружила только растерянность и странную потаённую боль. Его взгляд метнулся к дракончику, оббежал лица переселенцев...
Прежде чем он успел ответить, по ущелью прокатился глухой продолжительный рокот.
– Папа говорит, что судьбу людей решать должен ты сам, - сказал дракончик.
– Хорошо... но мне надо подумать, - мужчина оглянулся на старосту, всё ещё стоящего на коленях, - завтра утром я сообщу вам своё решение. А сейчас возвращайтесь в лагерь.
Тайрэд сидел на ступенях крыльца. Перед ним на земле лежал Леденец и вытянув шею преданно заглядывая мужчине в лицо.
– Это что, шутка?
– шид был не в духе.
– Или это у меня судьба такая? Нет, ну почему это должен быть именно я?!
– Ну не я же...
– раздался слабый голос. Мужчина покосился в его направлении и поджал губы.
Туг лежал неподалёку, на расстеленном одеяле. Под одеялом были голые доски пола веранды. Предположительно твёрдые и неподвижные, сейчас они медленно вращались, пытаясь выскользнуть из-под отяжелелого тела юноши. Он не утратил ясности мысли, но всё вокруг было какое-то серое, тусклое, глухое, точно он смотрел и слушал через слой ткани. Собственный голос казался слишком звонким... и он всё время куда-то мучительно проваливался, оставаясь на месте... нестерпимо!
– Неужели обязательно было драться с ними со всеми сразу?
– укоризненно спросил его Тайрэд.
– Ты о чём думал?
Шид был в растерянности, как просто юноша позволил себя фактически убить. Ну, не совсем убить, но лишить сознания, что фактически одно и то же. Попасться под дубины обозлённых от страха мужиков, не самая лёгкая смерть. Как он это допустил? Словно и не учили его ничему. Ведь Туг находился в более выгодном положении, у него был путь для отступления, и сильный союзник... но он не ушёл, отослал Леденца прочь и вступил в бессмысленную схватку.