Не выходя из боя
Шрифт:
К Алексину тянулись бывшие красногвардейцы, партизаны, чекисты и их семьи. Одни приходили просто поговорить по душам, другие — за советом, за помощью. В тяжелые минуты жизни обращалась к нему семья Силина, родственники других чекистов, пенсионеры и всегда находили поддержку.
Родина высоко оценила заслуги чекиста перед народом и партией. В 1923 году за борьбу с бандами он был награжден золотыми часами, а к 50-летнему юбилею Октября за боевые дела в годы гражданской войны и становления Советской власти — орденом Ленина.
Подполковник запаса В. Романенко
КОНЕЦ
Пассажирский поезд № 6, следовавший из Бузулука в Самару, прошел уже больше половины своего обычного, изо дня в день повторяющегося пути. Рейс складывался удачно: из Бузулука вышли по расписанию, что по тем беспокойным временам случалось не часто, погода стояла ясная, по-настоящему летняя, и дорога хорошо проглядывалась далеко впереди. Уголь тоже загрузили на редкость удачно — сухой и почти без мусора. Машинист, изредка высовывающийся в окно паровозной будки, лениво скользил взглядом по знакомому до мелочей пейзажу, иногда поглядывая на часы и на возившегося у топки помощника. Все нормально, еще несколько часов такого хода — и они будут в Самаре.
И вдруг лицо его напряглось: впереди, метрах в трехстах, а может, и больше, на рельсы выкатились какие-то темные фигуры, некоторые из них сели прямо на шпалы, кое-кто отошел к насыпи. Теперь уже было видно, что они стояли с винтовками наготове. Высунувшись из будки почти по пояс, машинист заметил, что двое устанавливали на насыпи пулемет, а еще двое, стоя на рельсах, крест-накрест размахивают руками над головой, ясно давая знак остановиться. «Что за черт, — с тревогой подумал машинист, показав жестом помощнику, чтобы тот затормозил, — вроде бы никого тут быть не должно, или что случилось?»
Поезд заметно притормаживал, люди на рельсах и на насыпи укрупнялись, становились отчетливее, и, когда до них оставалось метров шестьдесят — семьдесят, машинист облегченно вздохнул.
— Наши это, — крикнул он помощнику, — должно быть, предупредить о чем-то хотят. Или кого-то ждут.
Действительно, преградившие путь поезду были в форме бойцов Красной Армии, и по тому, как привычно и ловко сидела на них эта форма и как четко выполняли они неслышные еще в будке приказы командира, ясно было, что это не переодетые бандиты, а опытные, обученные солдаты.
Но вот поезд наконец совсем сбавил ход и почти остановился, и в ту же минуту в будку ворвались командир с маузером в руке и двое солдат с винтовками. Пулеметчик, которого еще издали заметил машинист, теперь держал под прицелом окна первого вагона.
— Всем оставаться на своих местах, не двигаться, — коротко скомандовал командир. — Через полчаса поедете дальше. Вы будете пока тут, — кивнул он солдатам и, спрыгнув на землю, торопливо пошел вдоль состава.
А в вагоны уже со всех сторон забирались вооруженные солдаты, у каждой группы из трех-четырех человек был свой старший. Группы прочесывали поезд с двух сторон, навстречу друг другу.
— У кого есть деньги и ценности, прошу выложить на стол. Все реквизируется в пользу «Армии Правды», — в каждом вагоне повторял старший группы. Впрочем, просьба звучала чисто формально: почти всех пассажиров обыскивали, ценные вещи и деньги, если они обнаруживались, немедленно отбирали. Вся операция и в самом деле заняла не более получаса. Ни машинист с помощником, ни тем более пассажиры не успели прийти в себя, а странные налетчики уже скрылись, сняв оцепление и откатив пулеметы в тыл.
Впрочем, в летний день 14 июля 1920 года вообще нашлось бы совсем немного людей, которые могли вразумительно объяснить, что же произошло с пассажирским поездом № 6, что это за «Красная Армия Правды», в пользу которой изымались вещи и деньги, и каким образом оказалась она, эта армия, на перегоне Бузулук — Самара.
События двух последний дней развивались столь стремительно и необычно, что никто, кроме непосредственных их участников, не знал и не мог знать, что же произошло в действительности. А между тем события эти для местных властей стали главной заботой на несколько месяцев вперед.
В ночь с 13 на 14 июля 1920 года в Бузулукском уезде Самарской губернии начался контрреволюционный мятеж, вошедший потом в историю как «восстание Сапожкова».
Теперь, на расстоянии более чем полувека, на фоне крупномасштабных событий тех лет восстание это может показаться не более чем авантюрой, кратковременной вспышкой, чисто бандитской акцией, которых немало рождали те беспокойные и суровые годы. Но та же временная дистанция позволяет сегодня объективно и точно выявить действительные масштабы сапожковскои авантюры, ее реальную опасность и необходимость той мгновенной реакции, с которой откликнулись на нее руководители республики и лично В. И. Ленин.
Надо прежде всего представить обстановку, в которой началось восстание Сапожкова. В. И. Ленин и большевистская партия понимали, конечно, что угроза военной интервенции все еще оставалась реальной — именно в первые, самые трудные ее годы легче и «дешевле» всего было уничтожить Советскую власть, стереть с политической карты мира новое государственное устройство. Понимали это, разумеется, и за рубежом.
Мирная передышка действительно оказалась недолгой. Уже 25 апреля 1920 года польские интервенты, грубо нарушив западные границы, напали на нашу страну. На помощь польским панам пришли империалисты Англии, Франции и США, которые бросили на молодую республику белогвардейскую армию Врангеля, расположенную в Крыму. Буржуазно-помещичья Польша и Врангель представляли, таким образом, две руки международного империализма, которые, сомкнувшись, должны были задушить Советы.
В Тезисах ЦК РКП(б) «Польский фронт и наши задачи», опубликованных 23 мая 1920 года, указывалось:
«…местные партийные организации должны немедленно обсудить в полном объеме вопрос о своем содействии Западному фронту».
А в обращении ЦК РКП(б) ко всем партийным организациям с призывом об усилении борьбы с Врангелем от 10 июня 1920 года предлагалось:
«Каждому рабочему, красноармейцу… разъяснить, что победа над Польшей невозможна без победы над Врангелем. Последний оплот генеральской контрреволюции должен быть уничтожен».
Выполняя указания ЦК РКП(б), командиры и комиссары, политорганы и партийные организации внутренних войск, дислоцируемых в Среднем Поволжье и Приуралье, провели большую работу по военно-техническому укреплению частей и подразделений, много было сделано в организации и проведении партийно-политической работы с воинами. На проходивших митингах, собраниях, совещаниях бойцы и командиры выражали горячее желание выступить на защиту Советской Родины. Так, красноармейцы 26-го Симбирского батальона войск внутренней охраны (ВОХР), собравшиеся на митинг по вопросу «О польском фронте», в своей резолюции писали: