Не я - значит, никто
Шрифт:
– Ты прав, - вздохнула она, - ладно, вот тебе мел и курица, давай начнем.
– Мне пока только мел нужен, а курицу держи.
Курица, ясное дело, не хотела мирно висеть вниз головой и ждать, пока ей отрежут голову. Конечно, она вряд ли могла предвидеть именно такое развитие событий, но когда тебя держат за ноги вниз головой - это уже сам по себе признак нехороший. Нидалле не оставалось ничего иного, как держать курицу в вытянутой руке и морщиться, когда ей в лицо летели вылетевшие из крыльев перышки.
Тем временем я начертил
– Он у тебя кривой, - заметила Нидалла.
– Это не мой круг кривой, это твой пол кривой. Это не очень важно для такого простого ритуала, важно, что замкнутый.
– А что это за руны такие странные?
– Они странные только для тех, кто пытается выучить наше искусство по книжкам, неизвестно кем писаным. И сними свой кафтан.
– С какой такой стати?!
– возмутилась она.
– В идеальном случае исполняющий ритуал должен быть обнаженным, чтобы одежда на нем не глушила так называемый резонанс. Но с учетом того, что ритуал несложный, будет достаточно избавиться от самой тяжелой одежды. К тому же, что-то мне подсказывает, что ты не захочешь раздеваться передо мною полностью.
– Еще чего!!!
– возмутилась она.
– Угу. Это одна из причин, почему ученик и учитель, проводящие сложные ритуалы вместе, если они не одного пола, всегда состоят в близких отношениях.
Она не спешила исполнять мое указание, потому я оторвал взгляд от круга и увидел, что она глядит на меня оценивающим взглядом.
– Ну и что ты на меня смотришь? Я не люблю повторять и не люблю учеников, которым надо повторять.
Она принялась расстегивать свободной рукой свой кафтан, затем сунула руку в карман, вынула оттуда револьвер и положила его на низкий столик. Черт, я надеялся, оружие останется в кармане.
Нидалла освободила руку из рукава, взяла в нее курицу, все не желавшую успокаиваться, и сбросила кафтан со второй руки. Тут уже я немного на нее засмотрелся: тонкая легкая рубашка выпуклостей фигуры не скрывала.
– А ты что на меня смотришь?
– мне показалось, или она начинает краснеть?
– Прикидываю, не прогадал ли я с ученицей, - ответил я.
– Ты ж еще пойми, что я два года проторчал в страшной дыре, и единственная женская особь там была мерзкой сучкой-паладинкой, которую я даже в жертву принести побрезговал бы...
Тут она покраснела еще сильнее, и я даже забеспокоился, не перегнул ли палку.
– Так, с кругом почти готово. Давай курицу.
Нидалла протянула мне курицу, но у курицы, видимо, обострилось плохое предчувствие, и она начала трепыхаться сильнее, что было мне только на руку.
– Да блин, держи ее крепче, и на будущее - кур тоже надо связывать!
Я улучил момент, воспользовавшись отвлеченностью Нидаллы, схватил ее за запястье и рванул на себя, стараясь при этом треснуть головой о прутья клетки. Правой рукой я выхватил из-за спины тот зазубренный ножичек и ударил ее чуть пониже ребер.
Долю секунды я видел широко открытые глаза, затем Нидалла оттолкнула меня, а я, как выяснилось, слишком слаб, чтобы удержать ее, так что ударить второй раз не успел. Более того, мое единственное оружие осталось в ее теле, а рана, судя по всему, оказалась если и смертельной, то только в отдаленной перспективе.
На лице Нидаллы стремительно сменяли друг друга гримасы боли, удивления и гнева. Схватившись одной рукой за рукоятку торчащего из ее живота инструмента, она попыталась закричать, но не смогла, из уголка рта появилась струйка крови. Нидалла повернула голову, отыскала взглядом свой револьвер и, пошатываясь, бросилась к нему.
В самый последний момент рука мертвеца, послушная моей воле, схватилась за ножку стола и рванула его к себе. Нидалла потеряла равновесие и, не встретив опоры для руки в виде столешницы, свалилась на пол. В следующий миг мертвец схватил ее за руку и за горло.
Минуты полторы я наблюдал, как моя несостоявшаяся убийца корчится в хватке человека, некогда ею же и убитого, и радовался, что спина мертвеца закрывает от меня ее лицо. Потом хрип стих, Нидалла еще несколько раз дернулась и затихла.
В полном душевном изнеможении я привалился к стене клетки и закрыл глаза. Как только я ослабил тот постоянный самоконтроль, который позволил мне разыграть свою роль полностью, меня охватила сильнейшая дрожь. Да, это было близко, но пронесло. Вопрос стоял ребром - я или она, оказалось, что я. В конце концов, сама виновата: если б она мне поверила безоговорочно и выпустила из клетки - мне не пришлось бы ее убивать.
Но радоваться еще рано - я по-прежнему в клетке, в подвале настоящего логова чудовища. Чудовище мертво, но это еще не значит, что выбраться будет просто.
Тут перед моими закрытыми глазами снова возникла картинка из оконца. На этот раз крыса сосредоточила свое внимание на теле Нидаллы и показала мне три последовательные руны, а затем - меня, который жестом подзывает Нидаллу к себе.
Я повторил все увиденное, нанеся руны примерно так же, как до этого - на мертвеца. Как только я закончил, Нидалла внезапно села без команды, а затем повернула голову и уставилась на меня.
Меня прошиб холодный пот: ее лицо побагровело, распухший язык вывалился изо рта, а глаза хоть и смотрели на меня, но неживым, неподвижным взглядом.
Нидалла молча смотрела на меня, я - на нее, так прошло секунд двадцать, которые понадобились мне на то, чтобы взять себя в руки.
– Подойди ко мне, - приказал я, с трудом ворочая непослушным языком в пересохшем горле.
Она поднялась с пола и направилась ко мне неуклюжей походкой. Несколько секунд я соображал, как сделать то, что собирался, а потом приказал ей повернуться ко мне спиной. Теперь, обыскивая ее, я не буду находиться под жутким прицелом ее мертвых глаз.