Не забывать никогда
Шрифт:
Ипор напоминал мне мою бабулю Джамилю. Не потому, что она когда-то жила на берегу моря, то ли в Эссауире, то ли в Агадире. Вовсе нет! Она жила в Драней, в башне Жерико, за Периферийным бульваром, но у нее тоже был большой сад — общественный сад, за которым она наблюдала со своего шестого этажа. Я ходил туда с кузенами, когда мне еще восьми не было, и этот парк развлечений был для нас словно уголок парка Диснея. Когда я там был в последний раз, там по-прежнему работали аттракционы, лошадка на пружинке, веревочный мост, но теперь вокруг детской площадки сидели одни старики, внуков не было, и им не нужно было ни за кем следить. Если бы вдруг там появился какой-нибудь малыш, они уставились бы на него, как на экзотическое животное, внезапно объявившееся в зоопарке для пенсионеров.
Я спустился к морю. В лицо мне подул ветер. Еще два десятка метров — и я в «Сирене».
Мона пробудила мои детские воспоминания, и я не знал почему.
Когда я вошел в гостиницу, передо мной вырос Андре Жозвиак.
С широченной улыбкой на лице.
И пакетом в руке.
Я сдавил пальцами гипсовое украшение, прилепившееся над деревянной обшивкой стены, украшенной рыболовными сетями. Разглядел на пакете штемпель UPS, американской компании, специализирующейся на экспресс-доставке. Рассыльный, должно быть, принес его сегодня после полудня. Андре усмехнулся.
— Для того, кто никогда не получает писем… ты написал роман, а издательства тебе отказали и возвращают рукописи?
Он протянул мне пакет. Я увидел свое имя, узнал почерк, тот же, что и на утреннем конверте. Коричневая бумага.
Андре не унимался:
— Ты завел новую подружку, и твои бывшие теперь возвращают тебе любовные письма?
Я схватил пакет и поспешил к лестнице, ведущей ко мне в комнату.
— Спасибо, Андре.
Он никогда не остановится.
— Копии для правки? Ты получил диплом преподавателя, и тебе предлагают места в частной школе?
Я обернулся, чтобы ответить так, как он ожидал.
— Это каталоги товаров, которые заказывают по почте. Медицинские каталоги. Фотографии исключительно левых ног из пластика.
Громовой хохот хозяина гостиницы достиг лестницы.
— Обед в девятнадцать часов.
На кровати валялся вскрытый пакет.
То же самое содержимое, что и утром. Вырезки из газет, подробный отчет капитана Грима, показания свидетелей.
Продолжение дела Морганы Аврил. Отправитель умело дозировал тревожное ожидание…
Разложив листки, я погрузился в чтение. Раз мой таинственный корреспондент хочет сыграть на моем любопытстве, не стану лишать его удовольствия.
Дело Морганы Аврил — Июнь 2004-го
Несмотря на молодость и отсутствие опыта, капитан Филипп Грима доказал, что его методы необычайно эффективны. Менее чем за три дня после смерти Морганы Аврил в Ипоре 90 % жителей мужского пола в возрасте от пятнадцати до семидесяти пяти согласились сдать в жандармерию биологический материал. Этот процент охватывал почти 70 % молодых людей, посетивших фестиваль «Рифф и Клифф» (323 образца спермы, чтобы быть точным). Разумеется, ни одна ДНК не совпала с ДНК насильника.
Капитан Грима быстро сообразил, что столь емкая по времени процедура, в сущности, принесла смехотворные результаты. Абсурдная версия, предполагающая, что убийца добровольно пойдет на сотрудничество с полицией и сдаст сперму, которая его выдаст. Однако эта процедура позволяла снять обвинение с близких Морганы, настаивал судья Надо-Локе, и исключала из списка подозреваемых множество мужчин, а значит, затягивала сеть.
Капитан Грима лично участвовал в допросах главных свидетелей, включая тех, с кого благодаря анализу ДНК сняли подозрения. Первые дни он проводил на работе по двенадцать часов, затем стал возвращаться домой только ночевать. Он подогревал еду и ел на коленке, потому что на другой коленке лежала головка его малютки Лолы. В конце концов он стал засыпать даже на допросах свидетелей, даже в объятиях своей четырехмесячной дочери. На время расследования его жена Сара выставила его на улицу, и три недели, с 21 июня по 12 июля 2004 года, он спал на раскладушке в кафетерии жандармерии. Раз в три дня он навещал свою маленькую семью и приносил с собой круассаны.
У него крепла уверенность в правильности своей версии. Этому способствовал график увеселительной поездки Морганы Аврил, расписанной буквально по минутам. Несмотря на свои девятнадцать лет, 5 июня 2004 года Моргана впервые отправилась развлекаться на всю ночь. Ее мать, Кармен, согласилась отпустить ее только потому, что с ней ехал ее двадцатитрехлетний друг Николя Граве, тот, кто сидел за рулем «Рено Клио», студент последнего курса лесохозяйственного факультета Высшей школы в Меньер-ан-Брэ. Она также просила Осеан, свою вторую дочь, присмотреть за Морганой и двух других пассажиров «рено» — девятнадцатилетнюю Клару Бартелеми, работавшую помощницей учительницы в начальной школе Шарль Перро в Нефшателе, и Матье Пикара двадцати одного года, студента-медика третьего курса.
Приятная компания. Вполне разумная…
Хронология событий подтверждала версию Грима. Выехав из Нефшатель-ан-Брэ около шести часов вечера, они через час с небольшим прибыли в Ипор. На набережной закусили кебабами, посидели на камешках перед казино, как сотни других юных участников фестиваля «Рифф и Клифф», а затем отправились на концерт. Праздничная обстановка, но без излишеств. Моргана вела себя возбужденно, это было не слишком заметно.
Фестиваль завершился выступлением популярной местной группы «История А», ставшим апофеозом вечера. В час ночи диджеи устроили перерыв.
Тогда Моргана, если верить словам Матье и Николя, сама стала отжигать.
Приват-танец, двусмысленные позы…
Николя и Матье утверждали, что пытались ее урезонить, но она выпила много пива. Хотя, если верить экспертизе, в ее организме нашли изрядное количество алкоголя. Достаточно, чтобы Моргана стала неуправляемой.
Николя Граве и Клара Бартелеми довольно быстро признались, что с двух часов и до утра они целовались и ласкали друг друга на одном из диванчиков в зале дискотеки. Поездка была для них предлогом, а трое пассажиров — алиби: они тайно встречались уже несколько недель. Исчезновение Морганы они заметили только тогда, когда в зале началась паника, примерно в шесть утра, после того как какой-то очумелый тип стал бегать вокруг диванчиков и орать:
— Там труп! Господи, труп на пляже!!!
Матье и Осеан наблюдали. К трем часам утра они заскучали и покинули танцпол. Между тремя и четырьмя они еще пытались разговаривать, перекрывая децибелы музыки и потягивая вино. Эскапады Морганы их не волновали; последний раз они видели ее на танцполе где-то около половины четвертого. Матье Пикар с самого начала был уверен, что одна она не останется, и когда она исчезла из виду, не стал беспокоиться. Зал Си-Вью, выходивший на набережную, ставшую дополнительной танцплощадкой, превратился в настоящий поцелуедром… Матье Пикар доверительно сообщил, что пытался подбить клинья к Осеан, впрочем, без особой надежды, тем более что в тот вечер она выпила больше, чем обычно. С сестрой Морганы они дружили с детского сада, но она была не из тех, кого устраивал флирт на один вечер. В отличие от Морганы. В этом вопросе Осеан больше походила на мать. На Кармен. Кастратка, иного слова он для нее не нашел.