Не забывай меня, любимый
Шрифт:
— Ну, как видишь, вышла. Да и ты сиднем дома не сидишь, — заметила она, укоризненно приподнимая брови, и холодно посмотрела на Андрея.
Тот хотел что-то сказать, но тут его перебил один парень из компании, и Вера отвлеклась на него, — тот диктовал официантке свой заказ.
Собрав заказы, Вера вежливо улыбнулась присутствующим и направилась к кухне. Проходя мимо Андрея, она быстро прошептала ему на ухо:
— Встречаемся через пять минут около служебного выхода.
Андрей не успел ничего сказать, проводив Веру задумчивым взглядом.
Выйдя на улицу, Андрей поежился — в последнюю неделю погода совсем испортилась. Вскоре к нему присоединилась Вера, натянувшая куртку поверх формы официантки.
— Холодновато, однако, — заметил Андрей, не зная, как начать разговор. — Будто бы осень скоро наступит, а не лето.
— Погода — это последнее, что меня волнует, — жестко отрезала Вера, пнув лежащий перед собой камень носком ботинка. — Для тебя, между прочим, это тоже не должно быть столь важным сейчас, — заметила она, недобро сверкнув глазами.
Андрей кисло взглянул на Веру и почесал подбородок.
— Каждый переживает трагедии по-своему… — задумчиво глядя в землю, сказал Андрей. — Иногда лучше забыться, чтобы боль не была такой сильной…
— Забыться? — повысила голос Вера и нервно сглотнула. Она чувствовала, что вот-вот сорвется. В ее голове все еще звучал веселый смех Андрея, который она слышала десять минут назад. — Неужели ты можешь взять и так просто забыть ее? Она же была самой прекрасной частью жизни! И она не может просто так исчезнуть! — она прерывисто задышала.
Вера не хотела раскрывать своих чувств перед Андреем, но предательские слезы уже катились по ее щекам. Она гневно стерла их тыльной стороной ладони. Успокойся, Вера! Это не то, что он должен видеть.
— Она была лучшей частью всех нас… — сорвавшимся голосом прошептала Вера.
Андрей сочувственно посмотрел на нее.
— Мне тоже очень сложно, — негромко произнес он. — Видела бы ты, как первые два дня меня отпаивали валерьянкой! А потом я перестал ее пить, потому что практически стал овощем… — Андрей грустно покачал головой.
Вера мученически прикрыла глаза. То же самое происходило и с ней.
— Прости, что я сорвалась, — тихо сказала Вера и снова вытерла слезы. — Мне просто… Просто очень трудно, и я переправляю свои эмоции на тебя. Гнев испытывать легче…
— Тебе не за что извиняться, — нежно сказал Андрей, понимающе глядя на плачущую Веру. — Нам всем сейчас очень трудно, и кто знает, когда станет легче? И станет ли… — его голос потух.
Повисло молчание. Оба думали об одном и том же, но чувствовали себя ужасно одинокими.
— Не знаю… — протянула Вера, опуская глаза. Она принялась неистово ковырять асфальт носком ботинка. — Сейчас мне кажется, что нет… Просто крайне невыносимо было видеть эту твою глупую улыбку там, в зале! — в ее голосе снова возникли истерические нотки.
Ну вот, снова она это начинает. Андрей слегка укоризненно взглянул на Веру.
— Ну, ты же должна понимать, что это всего лишь видимость! — сказал он, делая акцент на последних словах.
Вера закусила губу, нахмурив брови.
— Не нравится мне такая видимость, — проворчала она, гневно пиная мелкие камешки, подворачивающиеся ей под ноги. Вера подняла голову и глубоко вдохнула, успокаиваясь. На Андрея она принципиально не смотрела. — Впрочем, это не мое дело. Ты прав — каждый переживает горе по-своему! — она попыталась саркастично улыбнуться, но улыбка вышла слишком вымученной.
— Вера… — Андрей попытался взять ее за руку, но она отодвинулась от него и быстро скрылась за дверьми служебного выхода.
— Алло, это полиция?
— Да, здравствуйте!
— Здравствуйте! Меня зовут Артем Агорин, и я хотел бы узнать, не нашли ли вы… — на том конце трубки замялись.
— А, господин Агорин? — к счастью, полиция пришла на помощь звонившему. — Мы осведомлены о том, кто Вы, я понимаю, по какому вопросу Вы звоните. Очень неприятно Вам это сообщать, такая ужасная ситуация…
— Скажите, вы нашли ее? — голос говорившего практически срывался.
— К сожалению, труп Карины Королевой не был найден на месте аварии, — прозвучали жестокие слова. — След ее крови был заметен в лесу. Я думаю, она досталась волкам… Мне очень жаль…
— Спасибо! До свидания! — не в силах больше сдерживать рыдания, Артем быстро выпалил слова прощания, бросил трубку и опрокинулся на кровать.
— Досталась волкам! О, Боже, как нелепо! Такого не может быть! — в гневе кричал он.
Артем поднялся с кровати и принялся кидать подушками в зеркала, а затем попавшимися под руку предметами во все четыре стороны. Остановился он только тогда, когда разбил телевизор бронзовой статуэткой. Внезапно он замолк и бессильно повалился на кровать бесформенной выдохшейся кучей.
Все. Это предел. Нет больше сил орать, безумствовать, рвать все на кусочки, — а так случилось с половиной его гардероба, — все, выдохся. Осталась одна лишь пустота. В голове остался только один бессмысленный вопрос, который абсолютно некому задать:
— За что?
За что судьба так обошлась с ней? За что такое несчастье произошло? За что оно произошло на ее собственной свадьбе? А теперь он даже не может попрощаться с ней, похоронить ее тело, потому что она досталась чертовым волкам!
При этой мысли Артем снова мученически скривил лицо, и, не в силах сдерживать муки, гневно застучал руками по кровати. Простыня легко порвалась под этим натиском.
«И за что я отдавал такие деньги? Итальянский шелк, итальянский шелк, суперпрочный, — говорили они…» — глупая мысль пронеслась в голове у Артема, прежде чем он затих и, обессилев, провалился в пучину сна.
Артем открыл глаза. В комнате стояла темнота. Он посмотрел время на телефоне: 03.28. Еще немного, и будет утро. Хотя, какая теперь разница? Ночь теперь гораздо лучше, можно просто спать. А когда нет сновидений, то такая ночь лучше всего.