Не забывай меня
Шрифт:
Или потому, что я боялся, что он причинит мне боль?
«Динь — динь — динь. У нас есть победитель!»
Вот к чему все сводилось, не так ли? Я был напуган до смерти. И этот страх заставил меня оттолкнуть того, кого я действительно хотел.
Рида.
Господи, я был настолько глуп.
Отключив воду, я схватил полотенце и задумался, что делать. Позвонить Риду и извиниться? А он хочет, чтобы я это сделал? Или мне нужно было дать ему пространство?
Вытираясь, все еще неуверенный, но слишком возбужденный, чтобы
Заходящее солнце освещало редкие полосы облаков на небе розовым и оранжевым цветом, температура была достаточно мягкой, и мне сошло с рук то, что я забыл надеть куртку.
Чем дольше я бежал, тем яснее становилось, что я совершил большую ошибку с Ридом. Я должен был встать на колени, благодарить Бога или свою счастливую звезду за то, что они услышали мои заветные желания, но вместо этого я верил, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Я только надеялся, что еще не поздно все исправить.
Как оказалось, мне не пришлось стучать в дверь его родителей, потому что, когда я подбежал ближе, я увидел Рида, стоящего на краю озера, в руках у него была сумка с хлебом, он отламывал кусочки и бросал их кричащим уткам, которые, практически отталкивая друг друга, ныряли за едой.
Я замедлился до легкого бега, пытаясь восстановить дыхание, и когда я был всего в нескольких метрах от него, Рид с нечитаемым выражением на лице, наконец, поднял глаза.
— Эй, — сказал я, осторожно шагнув вперед, как будто я приближался к пугливому животному, которое могло убежать.
— Ты проделал весь этот путь ради меня или просто пробежка?
«Ах, значит, сегодня не только я сердился».
— Я не был уверен, что ты захочешь меня видеть.
— Почему я не хочу тебя видеть? — глаза Рида сузились. — Думаю, я ясно дал понять, как сильно хочу тебя видеть.
— Я знаю, что ты сделал, — поднимая руки вверх, сказал я. — И прости, что я испугался…
— Почему ты испугался? — он подошел ко мне, и его карие глаза впились в мои. — Я видел, как ты на меня смотришь, Олли. Возможно, у меня есть некоторые пробелы, которые я не могу восстановить, но я не настолько глуп.
— Я знаю, что это не так.
— Знаешь, с тех пор как я вышел из больницы, я хожу как по яичной скорлупе со всеми подряд. Мои родители, моя сестра, люди, которых я называл друзьями. Ты был единственным человеком, который заставил меня чувствовать себя нормальным. Единственный человек, с которым я не чувствовал себя глупым.
— Рид…
— Нет, я еще не закончил. У меня было два дня, чтобы все обдумать, так что тебе придется выслушать, — он остановился и положил руки на бедра. — На чем я остановился?
— Я единственный человек, с которым ты чувствуешь себя нормально, — подавил я улыбку.
— Да, и будь ты проклят за это, если решил испугаться из-за поцелуя.
— Ты прав, — я расправил плечи и выдохнул. — Мне стало страшно.
— Тебе стало страшно? Почему?
— Думаю,
— Ну вот, опять твои предположения. Скажем так, я не знаю почему. Чего тебе бояться?
— Тебя.
Рид взвился, как будто я дал ему пощечину.
— Почему?
Прежде чем я успел ответить, стая уток, которых он кормил, вылезли на травянистый берег и начли копошиться вокруг Рида, тыкаясь в сумку с остатками хлеба, которую он держал. Рид рукой забрался в нее и бросил пару пригоршней в озеро, отправляя большую часть уток обратно в воду, в то время как другие остались вокруг его ног, собирая крошки на земле.
— Это все, что у меня есть, ребята, — сказал он, бросая остатки хлеба в озеро. — Давайте. Брысь. Идите ешьте рыбу. Правильно, белок для вас лучше, чем углеводы.
Когда они все вернулись в холодную воду и поплыли в поисках другой еды, он стряхнул крошки с рук и снова посмотрел на меня.
— Ради всего святого, в свободное время я кормлю уток хлебом. Я не настолько страшный.
— Это одно из твоих лучших качеств, — улыбка тронула мои губы.
Рид уставился на меня и медленно покачал головой:
— Ты приводишь меня в замешательство, ты знаешь это?
— Я не хотел этого делать. Дело в том... — «Просто скажи это. Он уже знает, так что говори». — Я чертовски без ума от тебя.
Рид резко вдохнул, его глаза расширились, и я продолжил дальше, прежде чем он успел что-то сказать.
— Я сдержался в тот вечер потому, что не хотел быть ошибкой, которую ты потом захочешь исправить. Я не хочу быть для тебя ошибкой.
— Олли, — сказал он, его голос был таким напряженным, что походил на сдавленный шепот. — Это не так. Я бы не стал.
— Ты так говоришь сейчас, но...
— Но это не так. Ты не чья-то ошибка, тем более моя.
Тепло, которого я не чувствовал годами, распространилось по моей груди, и как бы я ни пытался сдержать улыбку, она все равно вырвалась.
— Я понял, о чем ты думаешь, — сказал Рид, делая шаг ко мне. — Что, если я вдруг вспомню свою жизнь до тебя и как-то по-другому на тебя посмотрю? — он сделал еще один шаг, на этот раз приблизившись на расстояние прикосновения. — Но все, что я могу сказать, это то, что тебе нужно верить в то, что я могу принимать собственные решения. Я не понимаю, что происходит, больше, чем ты, но, по крайней мере, я готов попробовать. А ты?
Я потянулся к его руке и притянул его к себе, и он охотно пошел. Его грудь коснулась моей, и так как он был ниже меня на несколько дюймов, ему пришлось слегка вытянуть шею, чтобы посмотреть на меня. Никого больше не существовало, когда он смотрел на меня так — озеро, люди, проходящие мимо, все это исчезло, пока все, что я мог видеть и чувствовать, было Ридом.
— Может, попробуем еще раз? — спросил я, давая ему шанс передумать и уйти, если он захочет, но, когда появился язык Рида, чтобы облизать губы, это был единственный сигнал, который мне был нужен.