(Не) Замена
Шрифт:
– -Сашенька... У Вас нет желания прогулять? Когда Вы еще с настоящими англичанами из самого Лондона пообщаетесь?
– у него так задорно блестели глаза, что я стала вспоминать свое расписание на понедельник.
– Я могу подумать?
– спросила, особо не надеясь на согласие.
– Разумеется. Я итак свалился Вам, как снег на голову.
– Тогда я позвоню Вам завтра, - ответила я, решив, что пора уходить.
И даже привстала со стула.
– Саш, рядом парк есть. Там очень красиво.
– вроде бы Гурьев продолжал улыбаться, но глаза стали слишком серьезными.
Не нужно соглашаться.
– Я...
– начала говорить, пытаясь сформулировать причину для отказа.
– Вас ждет кто-нибудь?
– напрямик поинтересовался Лев Романович.
– Нет, - лишь пустая квартира, воспоминания. И, возможно, сообщение от Артема. С таким расписанием пора заводить кошек.
– Это всего лишь прогулка. Сегодня суббота. Меня тоже никто не ждет, - вполне логичные объяснения.
– Вы из меня вьете веревки. Лев Романович.
– Я просто прав, Сашенька. Забьемся сейчас в свои квартиры по одиночке. Лучше воздухом давайте подышим. Смотрите, какая погода чудесная.
На улице действительно выглянуло солнце. И стало по-осеннему очаровательно.
– Ладно, - я робко улыбнулась.
Ведь ничего страшного, если мы вдвоем пройдемся по парку? Я , в конце концов, ему не навязывалась. И ничего не обещала.
– Просто прогулка!
– предупредила строго.
– Хорошо, - он слегка усмехнулся, отчего у него снова озорно блеснули глаза.
Кажется, он воспринимает меня как несмышленого ребенка, который пытается противостоять взрослому, но у него ничего не выходит.
Гурьев рассчитался по счету. Мы вышли из ресторана. Парк начинался буквально за его порогом и был на самом деле красив. В свете начавшего клониться к закату солнца желтая и красная листва сияла в каплях прошедшего утром дождя. Лев Романович травил байки из своей адвокатской практики, я много смеялась. И чувствовала себя беззаботной девчонкой, которая находится под защитой старшего. В тепле и безопасности. Необычное для меня ощущение.
Но как бы ни хорошо было на улице, все же октябрь не май и не июнь.
– Замерзла?
– спросил Лев, впервые обратившись ко мне на "ты", - Пойдем обратно, чаю попьем?
Вроде бы и предложил, но я почувствовала - пора закругляться. Он - взрослый мужчина, у него определенные потребности. И это явно не покупка сладкой ваты молодым студенткам.
– Нет. Спасибо, конечно. Но я хочу поехать домой. Извините, устала, - я сокращать дистанцию не собиралась.
– Ладно, - мужчина оказался неожиданно сговорчивым, - Давай хоть домой тебя подброшу.
Я пыталась протестовать, но теперь Гурьев не собирался уступать. Так я оказалась в его машине. Мне стало неуютно и неудобно.
– Деньги
Я назвала, мечтая только о том, чтобы побыстрее доехать и выйти из салона очевидно очень дорогой машины. Зачем я вообще в это всё ввязалась?
Меня успокоило только то, что Лев Романович вел себя предельно корректно. Не переходил грань. Но я дала себе зарок больше с ним не встречаться. Слишком легко у него получается мною руководить.
Завидев свой подъезд, я выдохнула.
– Спасибо, - скомкано пробормотала и поторопилась покинуть салон автомобиля.
– Саш, - понеслось мне уже вдогонку, - Напиши мне завтра по поводу понедельника.
– Хорошо, - ответила я, не обернувшись и заторопилась к подъезду.
Машина Гурьева тронулась с места, а я, напротив, притормозила у входной двери, разыскивая в сумке свои ключи. И зачем-то повернула голову в сторону.
Фигура в темной одежде сразу привлекла мое внимание, хоть лицо и было закрыто капюшоном.
Я узнала... Не знаю, как. Но сразу, с первой секунды.
– Темочка!
– прошептала, подаваясь к нему. Без каких-то колебаний.
Радость слепящим шаром покатилась по моим венам. И вот еще мгновение, я уже крепко обнимаю его за шею и целую такое любимое и родное лицо. Всё-всё. каждый миллиметр.
Как же я, оказывается, скучала...
Артем стиснул мою талию, притянул к себе, но целовать меня не спешил, вглядываясь в мои глаза.
– Кто это был?
– спросил глухо, явно с трудом произнося слова.
– Гурьев, адвокат, которого нанял летом Матвей.
– Саш, а почему он тебя подвозил?
Я чуть отстранилась, теперь сама всматриваясь в потемневшие от гнева глаза.
– По крайней мере я хоть одетая...
– вот ругаться у нас с Артемом всегда получалось отлично.
– Сашкаааа....- тихонько взвыл он близко от моих губ, - Убью. И тебя. И папика твоего.
– Тем... Я тебя люблю...
– мой голос звучал растерянно.
А после всё стало неважно, потому что горячий язык скользнул в мой рот, куда я его тут же пустила. Сильные руки сжали мои ягодицы. И нас обоих перестали волновать другие.
Все, что я слышала весь вечер и ночь - это такое сладкое слово: "Моя", которое Артем ухитрялся произносить с самыми разными интонациями, пока вбивался в мое тело, меняя позы, жадно, остервенело, как будто все это время сидел на сухпае.
– Не могу больше...
– капитулировала я, когда за окном забрезжил рассвет.
– А я - могу. Но так и быть пожалею тебя, - хмыкнул Тема мне в ухо, прикусывая мочку, - А может - не жалеть? Чтобы ты больше с чужими мужиками в машинах не разъезжала?