Не жизнь, а роман!

Меллер Юлия Викторовна

Грушевич вёл свою жену в сердце лаборатории. Сотрудники с удивлением смотрели на незнакомую женщину, которую сопровождал их начальник. Они строили различные предположения, но не останавливались, спеша по своим делам. Обед не долог, а шеф строг.

– Катюша, ты, наверное, слышала, что многие страны сейчас занимаются разработками по перемещению из точки А в точку Б, кто-то пытается сделал прокол в параллельные миры, кто-то экспериментирует со временем!
– азартно произнёс Вячеслав, посмотрев на жену и оценивая какую реакцию вызывают его слова.

Катерина

поняла, что муж ожидает привычной ему поддержки. Он тщеславен и любит, когда она замечает, как он хорошо водит машину, что он чистоплотен, что если он ест дома, то всегда убирает тарелку в посудомойку. Для неё было непросто доставить ему подобное удовольствие. О работе он не рассказывал, ремонтом по дому не занимался, с семьёй уже много лет никуда не ездил, в постели... кажется, уже скоро будет год, как между ними что-то было, но она по привычке соблюдала этот ритуал похвалы, лишь бы сынишки увидели его довольную улыбку.

– Слава, знаешь, у нас с тобой замечательные дети, но ты никогда не говорил о них с таким энтузиазмом, вдохновением, как сейчас о работе. Сашка и Никитка растут быстро, а ты пропускаешь мимо ту беззаветную любовь, что они могут дать в этом возрасте.

Ему не понравилось, что Катя снова заговорила о детях.

– Так значит, ты всё решила окончательно?
– создавалось впечатление, что это он только что решил что-то окончательно, руша его идеальную жизнь.

– Да, Вячеслав.

– И ты увезёшь сыновей в Россию?
– он даже не спрашивал, а констатировал, вспоминая все прошлые претензии Кати.

– Да. Им пригодится любовь бабушки с дедушкой.

– А моей матери тебе мало?
– уже теряя интерес и заранее зная, что жена ответит.

– Этэри Альбертовна - замечательная женщина, но полностью подчинена твоему отцу, а его раздражают «вопли малолетних сорванцов», - Катерина повторила то, что не раз уже говорила, но если Слава задал вопрос, то на него надо отвечать, чтобы не сердить его. Это уже привычка и не время бунтовать.

– Катюш, подойди, хоть посмотри установку, - обезоруживающе мягко попросил Вячеслав.

Она взглянула на него с сожалением. Амбиции, вполне возможно, что оправданные; властный бесчувственный свёкор, воспитывающий свою копию из сына - всё это сделало из умнейшего интеллигентного Славика неприятного, холодного, безразличного к близким человека, но иногда кажется, что если бы он захотел, то... ах, нет, в том -то и дело, что его абсолютно всё устраивает.

Катерина прошла в святая святых мужа, дала себя подвести к расположенному посреди зала огороженному пространству. Там на полу кругами шли какие-то вставки, а ограждение выполнено из какого-то странного металла. В тишине всё казалось декорациями к фантастическому фильму.

Вячеслав что-то увлечённо колдовал на панели управления и вставки на полу приобретали более яркий цвет. Часть ограды отъехало в сторону, приглашая войти внутрь.

– Ну что, нравится?
– с каким-то ожесточением спросил он, позабыв о доброжелательности.

– Что это? Телепорт, машина времени или звёздные

врата?
– усмехнулась Катюша.

– А вот это тебе предстоит узнать самой, - и он с силой втолкнул её внутрь.

Катерина не удержалась и упала, больно ударившись. Ограждение позади сомкнулось, а муж, с улыбкой превосходящего её во всем человека, демонстративно нажал на смешную крупную красную кнопку.

Вокруг всё загудело, Катя, не обращая внимания на боль в колене, бросилась к двери, но металлическое ограждение оказалось подвижным и словно барабан стиральной машины начало раскручиваться вокруг неё, и уже невозможно было понять, во что нужно колотить, чтобы вырваться на свободу.

Очень быстро образовался вихревой поток, и Катерину оттеснило в центр. Она ещё успела увидеть в последний раз стены лаборатории, следящие за происходящим с больным интересом глаза Вячеслава, а потом её стало трепать воздушными вихрями, в тело впивались электрические разряды, появляющиеся прямо в воздухе, вокруг стало темно, от гула и вибрации, казалось, лопнет голова. Тело безвольно зависло в воздухе, оставляя разум в сознании, а потом Катя упала и дышать стало легко.

Глава 1. Катерина Грушевич становится Катрин Отиз.

Луна щедро осветила жиденький лесок, ветер прошелестел листьями хиловатых буков и донёс до распластавшейся на земле Катерины грубоватые мужские выкрики:

– Там овраг, бери правее! Она не могла далеко уйти!

Подниматься было тяжело. Всё тело ломило и было каким-то измочаленным, но страх подталкивал к действию. Размусоливать и собираться с мыслями сейчас нельзя. Всё потом! Сейчас надо убраться подальше от шныряющих по лесу мужчин и взять тайм-аут, чтобы успокоиться и понять, насколько сильно пострадал организм, потом обдумать, что...

– Она здесь!
– быстро надвигающийся шум, из-за которого сердце замирает испуганной пичужкой и на Катерину выскочил всадник.

В её полулежачем положении он показался огромным и ужасным. За страхом быть затоптанной, само собою отмечалось, что рожа всадника была разбойничьей в самом неприятном смысле, что одет он был так, как рисуют в альбомах исторического средневекового костюма, что разящей от него вонью людей можно ввергать в бессознательное состояние.

Катерина едва успела отползти от ещё двух всадников, выскочивших прямо на неё с боков. Первому стало смешно, как она из полулежачего положения ополоумевшим зайцем метнулась сначала в одну сторону, потом в другую.

– Затопчешь!
– предупреждающе рявкнул один из них на своего товарища, а потом: - Ишь, гонор свой растеряла!
– тут же с удовлетворением добавил он, опуская факел в сторону Кати.

– Рем, глянь-ка, да это, кажись, не дочурка нашего сеньора?

Один из всадников спрыгнул и, отобрав факел, небрежно сунул его прямо в лицо испуганной девице. Она отшатнулась.

Все попытки Катерины встать оказались жалкими, она могла только выражением лица и сердитым взглядом как-то ответить этим страшным, бесцеремонным людям.