Не звони, не звони, колокол
Шрифт:
Спустимся по проложенным зигзагами тропинкам. Село, объятое четырьмя горами, из которых самая высокая Хачи-сар (крестная гора), утопает в кипении- садов. У склона, где бьет родник,– два дерева-старца— свидетели многих величайших событий в истории Закавказья. Когда-то подобных деревьев здесь было много – огромный лес. Но люди, не имевшие земли, вырубили их и на месте сруба стали возделывать пшеницу, ячмень, просо, держать стада овец, коров…
Это и есть армянское село Чардахлы, что в переводе означает «четыре горы».
Неровные уступы горного массива – колыбель чардахлинцев. Их
трудолюбивыми руками возделан здесь каждый клочок земли, отвоеванный у суровой природы, воздвигнуты каменные дома, пришедшие на смену землянкам и глунобитным мазанкам: дворец культуры, библиотека, больница, две школы – средняя и восьмилетняя…
Здесь много памятников. Они вызывают в памяти
мять красноармейцам 18-й кавалерийской дивизии XI Красной Армии, погибших в боях в 1920 году (Хинал- динское восстание). От благодарных чардахлинцев».
Из всех земных добродетелей мужество и доблесть издавна почитались в Чардахлах. Жизнь, полная тревог и опасностей, наделила горцев боевым характером. Чтобы выжить, надо быть всегда готовым к отражению врага. Поэтому уже с детства здесь каждый приобщался к нелегкой походной жизни состязался со
* * *
Уходил в историю девятнадцатый век. Дух революционного брожения все глубже проникал, в самые отдаленные окраины России. Для чардахлинцев это время было примечательно тем, что мимо их села, по равнинным берегам Куры, пролегла железнодорожная линия Закавказской дороги, соединившая Баку с Тифлисом, и многие сельчане стали переселяться по ней в Елисаветлоль в надежде на лучшую жизнь. Переименованный в годы Советской власти в Кировабад, город этот теперь стал крупным промышленным центром. Но тогда это был окруженный малярийными болотами захолустный городок, где царствовали урядники и муллы.
Собрав свои скудные пожитки, переехал в Елисаветполь и неграмотный чардахлинский крестьянин Хача- тур (Христофор) Карапетович Баграмян. Как и его односельчане, нашел дело на железнодорожной станки – стал путевым рабочим. Здесь в тридцатилетием возрасте он овладевает грамотой в рабочем кружке, которым руководил русский инженер-путеец Стрелков.
Рабочая среда, занятия в кружке, накопленный опыт работы на железной дороге – все это не могло не повлиять на его мировоззрение. Он понял, кто были главными виновниками беспросветной нужды и ужасающей Эксплуатации трудового народа.
Теперь, наведываясь в родное село, Хачатур Карапетович не скрывал своих убеждений.
–
Хачатур,– удивлялись соплеменники,– о какой новой жизни ты говоришь? Разве можно перевернуть веками сложившиеся устои?
–
Можно и нужно! – сокрушался Хачатур Карапетович.– Разве так, как мы, должны жить хозяева земли?
И он увлеченно рассказывал о последних событиях в России, о первых марксистских кружках, которые ставили своей целью свержение царского самодержавия и установление подлинно народной власти.
–
Нам, чардахлинцам, не к лицу стоять в стороне от этих событий,– говорил он,– смотреть, как издеваются над нами чиновники и сеют национальную рознь. Армяне и азербайджанцы всегда были братьями – и по духу, и по общности целей. Они сыны и дочери одних гор, одной природы, одна и та же земля кормит их. Посмотрите теперь, что творится. Полицейские провокаторы в Елисаветполе и других городах Азербайджана разжигают тюркско-армянскую рознь, то и дело слышишь за спиной: «Смерть иноверцам! Да, благословит нас аллах!» Вот и спрашиваю вас – кому это нужно?
Страстная убежденность рабочего-путейца в правоте своих слов находила отзвук в сердцах чардахлинцев и, прежде всего, его сыновей.
Старший сын, Абгар, долгие годы работал фальдшером в сельском медпункте. В рядах 3-го армянского стрелкового полка в 1919 году был одним из организаторов подпольной большевистской организации в Чардахлах, входил в состав первой сельской комячейки, за-
тем – на ответственных постах в Кировабаде. Младший, Алексей, в двадцатых годах работал в Кироваба де, был там секретарем уездного комитета партии Участвовал в борьбе с контрреволюционными бандами орудовавшими в горах Шамхора и Кедабека, был инициатором коллективизации сельского хозяйства, занимал ответственные посты в советских и хозяйственных органах Азербайджана.
Большие надежды Хачатур Карапетович связывал со своим средним сыном Иваном (Ованесом) – смекалистым, волевым, непримиримым к несправедливости. Но, конечно же, не мог отец предположить, что его Ваня станет потом знаменитым советским военачальником.
К тому времени первая мировая война набирала силы. Немало бед и лишений несла она многострадальному армянскому народу. Из районов, занятых турецкими, войсками, приходили тревожные вести. Османское правительство задумало навсегда покончить с так называемым «армянским вопросом». Оно решило истребить проживавших в Турции армян. Весной и летом 1915 года озверевшие турки осуществили кровавую резню населения Западной Армении. Более 1,5 миллиона истребили, а многих погнали в бесплодную пустыню. Все они были обречены на медленную смерть в пустынном аду.
В этой жестокой бойне рождались герои. В боях за древний армянский город Ван совершил свои первые подвиги Гайк Карапетович Бжишкян1. Тогда Иван Баграмян, как и другие его сверстники, слышал от взрослых немало историй об удивительной стойкости и мужестве этого -человека – командира роты 6-й армян-
1Бжишкян Г.К. (Гая Дмитриевич Гай ,1887—1937) – герой гражданской войны, начальник легендарной 24-й Симбирской (Ж лезной) стрелковой дивизии, командующий 1-й революционной армией Южного фронта в 1918 г.
После окончания Елисаветпольского двухклассного железнодорожного училища Иван в 1912 году блестяще выдерживает экзамены в Тифлисском техническом железнодорожном училище, которое готовило специалистов-транспортников. Успешно окончив его, работает техником-практикантом службы путей Елисаветпольской железнодорожной станции. Родители радовались успехам сына, но радость эта была недолгой.
ской дооровольной дружины, которая помогала продвижению русских войск в глубь турецкой Армении.