Неандертальский параллакс. Гоминиды
Шрифт:
Mon dieu!
Кровь.
Облако окружало голову человека, скрывая его черты. Он не двигался; если ещё жив, то, несомненно, без сознания.
Луиза извернулась, чтобы выставить нос и рот на воздух. Сделала осторожный вдох – воздух уже был вполне пригоден для дыхания – и ухватила человека за руку. Луиза перевернула его – он плавал лицом вниз – так, чтобы его нос и рот оказались над водой, но ему, похоже, было всё равно. Ни пузырей, ничего – никаких следов дыхания.
Луиза потянула его за собой. Это оказалось нелегко – человек был довольно плотного сложения и полностью одет;
Пол тем временем свесился с платформы наверху и разглядывал их приближение, опустив голову в воду. В других обстоятельствах Луиза сначала дала бы поднять из воды раненого, а потом бы вылезла сама, но сквозь люк мог пролезть лишь один человек зараз, а втащить наверх тяжёлого незнакомца Полу одному не под силу.
Луиза отпустила руку мужчины и просунула голову в люк, который Пол к этому времени освободил. Некоторое время ей понадобилось, чтобы отдышаться; буксируя тело, она выбилась из сил. Потом она упёрлась ладонями в платформу и начала подниматься из воды. Пол снова присел на краю и помог ей вылезти, после чего они повернулись к плавающему в воде человеку.
Он начал было дрейфовать в сторону, но Луиза изловчилась ухватить его за рукав и вернуть обратно к люку. После этого общими усилиями они потащили его наверх и наконец втянули на край платформы. У него до сих пор шла кровь; рана, очевидно, была где-то в районе виска.
Пол немедленно склонился над утопленником и начал делать искусственное дыхание «рот в рот»; его щёку пятнала кровь каждый раз, как он поворачивал голову посмотреть, не начала ли подниматься грудь раненого.
Луиза тем временем искала пульс на его правой руке. Пульса не было… хотя нет! Вот, вот он! Есть пульс!
Пол продолжал вдувать воздух в рот незнакомца, и наконец мужчина издал слабый хрип. Вода и рвота хлынули у него изо рта. Пол отвернул ему голову в сторону, и извергаемая им жидкость смешалась с натёкшей на платформу кровью, частично смывая её.
Незнакомец, однако, по-прежнему оставался без сознания. Луиза, мокрая с головы до ног, замёрзшая и практически голая, начала чувствовать себя неловко. Она с трудом влезла обратно в свой комбинезон и застегнулась; Пол украдкой посматривал на неё, хоть и делал вид, что не смотрит.
До прихода доктора Монтего всё ещё оставалось много времени. Нейтринная обсерватория не просто в двух километрах под землёй, она ещё и в километре с четвертью в стороне от ближайшего подъёмника в шахте номер девять. Даже если клеть в этот момент находилась наверху, а это вовсе не обязательно было так, доктору Монтего всё равно понадобится минут двадцать с лишним, чтобы добраться сюда.
Луиза подумала, что они могли бы снять с незнакомца его промокшую одежду. Она потянулась к его тёмно-серой рубашке, но…
На ней не было пуговиц. И молнии тоже не было. Она не была похожа на водолазку, хотя не имела воротника, и…
А, вот они где! Ряды скрытых застёжек-кнопок располагались на широких плечах. Луиза попыталась их расстегнуть, но они не шевельнулись. Она осмотрела его штаны. Сейчас они были тёмно-зелёными, хотя в сухом виде, должно быть, гораздо светлее. Однако пояса не было; вместо него талию опоясывал ряд кнопок и складок.
Луизе внезапно пришло в голову, что мужчина может страдать от кессонной болезни. Детекторная камера была тридцати метров в глубину, а кто знает, на какой глубине он был и как быстро всплыл. Атмосферное давление так глубоко под землёй составляло 130 % нормы. В тот момент Луиза не смогла сообразить, как это может повлиять на развитие кессонной болезни, но, по крайней мере, означало, что больной получает больше кислорода, чем на поверхности, что было, безусловно, к лучшему.
Ничего не оставалось, кроме как ждать; незнакомец дышал, его пульс стабилизировался. Луизе наконец представился случай рассмотреть лицо мужчины повнимательней. Оно было широкое, но не плоское; скулы были скошены назад. А нос его был поистине гигантским – размером со сжатый кулак. Нижнюю челюсть покрывала густая тёмно-русая борода, прямые светлые волосы облепляли лоб. Его черты казались отдалённо восточноевропейскими, но цветом кожи он скорее напоминал скандинава. Широко расставленные глаза были закрыты.
– Откуда он вообще мог взяться? – спросил Пол, усевшись по-турецки рядом с незнакомцем. – Сюда никто не мог спуститься, и потом…
Луиза кивнула.
– И даже если бы смог, то как бы он пробрался в запечатанную детекторную камеру? – Она замолчала и откинула волосы с глаз, только сейчас обнаружив, что в воде она потеряла сетку для волос. – Тяжёлая вода испорчена. Если он выживет после этого трюка, его засудят так, что мало не покажется.
Луиза обнаружила, что качает головой. Кем может быть этот человек? Может быть, индейский активист, считающий, что шахта осквернила священные земли его народа? Но он был светловолос – большая редкость среди индейцев. На глупую подростковую авантюру тоже не похоже – на вид мужчине было примерно тридцать пять.
Возможно, это террорист или борец против атомных электростанций. Но хотя «Канадская атомная энергия, Ltd.» и предоставила тяжёлую воду, ничем связанным с атомной энергетикой здесь не занимались.
Кем бы он ни был, думала Луиза, если он всё же умрёт от своих ранений, то станет главным кандидатом на Дарвиновскую премию [7] . Это был классический случай эволюции в действии: человек совершил нечто неизмеримо глупое, и это стоило ему жизни.
7
Виртуальная антипремия, присуждающаяся тем, кто умер наиболее необычным и глупым способом и тем самым вывел свои гены из генофонда человечества.
Глава 2
Луиза Бенуа услышала звук открывающейся двери; кто-то прошёл по помещению над детекторной камерой.
– Эй! – крикнула она доктору Монтего. – Мы здесь!
Рубен Монтего, выходец с Ямайки лет тридцати пяти, поспешил к ним. Он брил голову налысо, и поэтому был единственным, кому позволено входить в нейтринную обсерваторию без сетки для волос, однако, как и все остальные, обязан был носить каску. Доктор присел над раненым, взял его за левую руку, повернул запястьем вверх и…