Неандертальский параллакс. Трилогия
Шрифт:
Когда Мэри и Понтер вышли из здания Дебральской никелевой шахты, Мэри была потрясена тем, что снаружи темно, хотя по часам была ещё середина дня. Она посмотрела вверх и ахнула.
— Боже! Никогда не видела столько птиц!
Огромная туча птиц пролетала над ними, в буквальном смысле затмевая солнце. Многие из них кричали что-то вроде «Кек-кек-кек».
— Правда? — удивился Понтер. — У нас это распространённый вид.
— Да я вижу! — воскликнула Мэри. Она продолжала вглядываться в небо. — Господи, — сказала она, разглядев розоватые тела и сине-серые головы. —
— Сомневаюсь, чтобы они смогли поднять пассажира [132] , — сказал Понтер.
— Нет-нет. Просто мы их так называем. Так, или Ectopistes migratorius. Я хорошо их знаю, я работала над извлечением их ДНК.
— Я заметил отсутствие этих птиц ещё когда в первый раз к вам попал. Они у вас тоже вымерли?
— Да.
— По вине глексенов?
Мэри кивнула.
— Да. — Она пожала плечами. — Мы истребили их всех.
Понтер покачал головой.
132
Английское название этих птиц — passenger pigeon, или «пассажирский голубь». Изначально название птицы происходило от французского слова passager — «проходить мимо», но потом было переосмыслено. В других языках (в том числе и французском) птица называется странствующим/мигрирующим/перелётным голубем в соответствии с латинским названием вида.
— Неудивительно, что вам пришлось освоить эту штуку — сельское хозяйство. Мы называем эту птицу — Хак, не переводи следующее слово — кедрат. Они очень вкусны, и мы часто их едим.
— В самом деле? — переспросила Мэри.
Понтер кивнул.
— Да. Пока будешь здесь, я уверен, ты попробуешь их не раз.
Как только Хак восстановил связь с планетарной инфосетью, Понтер велел ему вызвать транспортный куб, который сейчас как раз полным ходом приближался к ним. Он был размером примерно с внедорожник, но двигался с помощью двух больших вентиляторов, установленных под днищем и в задней части, и трёх меньших для маневрирования. Куб был почти полностью прозрачен и содержал четыре седлокресла, одно из которых занимал водитель, худой мужчина 146-го поколения.
Транспортный куб замедлился и опустился на землю. Большая часть его боковой грани откинулась вверх, открывая доступ внутрь. Понтер взобрался на одно из задних седлокресел, Мэри устроилась на соседнем. Понтер что-то коротко сказал водителю, и куб поднялся в воздух. Мэри смотрела, как водитель орудует двумя рычагами, поворачивая куб и направляя его к дому Понтера.
Перед тем, как покинуть здание шахты, Мэри пристегнула к руке временный компаньон; все глексены, посещающие неандертальский мир, обязаны были носить такое устройство, которое следило бы за всеми их действиями и передавало бы информацию в архив алиби. Но проклятая штука зудела. Мэри запустила под компаньон шариковую ручку, которая у неё оказалась с собой, и попыталась почесать ею руку.
— Постоянные компаньоны тоже такие неудобные? — спросила она Понтера.
— Я вообще не ощущаю присутствия Хака, — ответил Понтер. После паузы он добавил: — Кстати, раз уж об этом зашла речь…
— Да?
— Временного компаньона хватает только на двадцать дней или около того — они ведь получают энергию от батарей, а не от химических процессов в твоём собственном теле. Хотя, конечно, уж тебе-то в замене не откажут.
Мэри улыбнулась. Она всё ещё привыкала к тому, что к ней относились по-особому просто из-за того, что она — та самая Мэри Воган.
— Нет, — сказала она. — Нет, я думаю, я должна установить постоянный.
Понтер широко улыбнулся.
— Спасибо, — сказал он. Но потом, видимо, для того, чтобы не осталось никаких сомнений, добавил: — Только ты должна помнить, что постоянный — это именно постоянный. Удалить его после установки будет очень трудно, и такая операция может серьёзно повредить мышцы и нервы предплечья.
Мэри кивнула.
— Я понимаю. Но я также понимаю, что без постоянного компаньона я никогда не стану здесь своей.
— Спасибо, — снова сказал Понтер с теплотой в голосе. — Компаньон какого типа тебе бы хотелось?
Мэри рассматривала раскинувшийся вокруг первозданный ландшафт — обнажения коренных пород среди не знавшего топора леса.
— Что, прости?
— Ты можешь установить стандартную модель компаньона. Или, — Понтер поднял левую руку и повернул внутреннюю сторону предплечья к Мэри, — ты можешь выбрать компаньон как у меня, с полноценным искусственным интеллектом.
Мэри вскинула брови.
— Я даже не задумывалась об этом.
— Интеллектуальные компаньоны пока есть лишь у немногих, — сказал Понтер, — хотя я ожидаю, что в будущем они станут популярными. Тебе, несомненно, будут полезны вычислительные мощности продвинутой модели; они понадобятся для функций синхронного перевода. Однако тебе решать, какие ещё функции в него включить.
Мэри посмотрена на компаньон Понтера. Внешне, разумеется, он ничем не отличался от десятков других, которые она уже успела увидеть — за исключением, конечно, золотого компаньона Лонвеса Троба. Но она знала, что внутри этой коробочки живёт Хак.
— Каково это, — спросила Мэри, — иметь интеллектуального компаньона?
— О, это не так ужасно, как может показаться, — ответил голос Хака из внешнего динамика. — Я уже начинаю привыкать к этому здоровяку.
Мэри рассмеялась, не столько от самой шутки, сколько от её неожиданности.
Понтер закатил глаза — мимический жест, который он перенял у Мэри.
— И так всё время, — сказал он.
— Я не уверена, что готова к такому, — сказала Мэри, — чтобы кто-то каждую секунду был со мной. — Мэри задумалась. — А Хак на самом деле… ну, мыслит?
— В каком смысле? — не понял Понтер.
— Ну, я знаю, что вы не верите в душу; я знаю, что вы считаете свой собственный разум абсолютно предсказуемой программой, выполняемой аппаратным обеспечением вашего мозга. Но, всё-таки — мыслит ли Хак по-настоящему? Осознаёт ли себя?
— Интересный вопрос, — сказал Понтер. — Хак, что скажешь?
— Я знаю о факте своего существования.
Мэри пожала плечами.
— Но… но, я не знаю, скажем, есть ли у тебя собственные желания или стремления?