Неандертальский томагавк в астроархеологии
Шрифт:
— Когда мы расставались, — ответила Олив, — Мне тогда было 16 лет, а ему уже пошел девятый десяток, и он устал. В Гренландии, куда он улетел, он дожил до 103, но он не столько работал, сколько подводил итоги жизни. Его мемуары очень интересны, хотя, разумеется, там нет ни слова об истории с моими генами. А теперь, Тулл, пожалуйста, подождите несколько минут. Мне надо собраться с силами, чтобы говорить дальше.
Олив Дебрюс молчала, наверное, четверть часа, всматриваясь в далекий горизонт, как будто видела там призрачные тени из прошлого. Внезапно, она продолжила рассказ.
— Гарри… В смысле, доктор Фицлонк, был умным, добрым веселым и циничным. И он глубоко презирал людей. Я понимаю, это звучит странно, но… Было именно так. А я, девчонка-подросток, впитывала все это, как губка. Мне, в общем, больше некого было слушать. Мои родители следовали традиции, согласно которой, для девушки вообще излишне что-либо знать. Мое образование в колледже они считали данью приличиям,
— Это вопрос ко мне? — удивился Тулл.
— Ах, извините! — Олив подняла глаза к небу, — Я забыла: вопросы здесь задаете вы.
Кэп-инструктор поморщился и махнул рукой.
— Не говорите ерунды, Олив. Мы просто разговариваем…
— Причем… — перебила она, я разговариваю под прицелом ваших снайперов, — Как это демократично и равноправно!
— Наши снайперы, — спокойно ответил Тулл, — не выстрелят в вас без крайне серьезных оснований, так что пусть вас это не беспокоит. А вопрос меня удивил потому, что это совершенно не из моей области. Я косвенно имел дело с «Обществом девяти», хотя не понимаю, что это было такое, и как под его контролем оказалась значительная часть экономики и политики резерватов. Конечно, я читал авантюрные новеллы о всяческих средневековых клубах революционеров, контрреволюционеров, воров, террористов и обыкновенных богатых психопатов, но этим мои знания исчерпываются.
— Вы не знаете практически ничего, — констатировала Олив, — Тайные общества стали квинтэссенцией политики развитых государств, как только индустриальное развитие вынудило правительства к формальному отказу от кастовой, сословной структуры и к формальному признанию равенства граждан. Гарри… доктор Фицлонк… говорил, что индустриальная эпоха удалила с верхушки пирамиды тупых, наглых наследственных феодалов и заменила их еще более дегенеративными субъектами из наследственных трусливых пуритан — лавочников, неполноценных умственно, физически, сексуально, эмоционально. Механизм субъективной компенсации неполноценности, заставил их возомнить себя приказчиками вымышленного супер-лавочника Вселенной, который в литературе иногда называется «Единым богом». Гарри объяснял, что эти лавочники воспроизводят в своих тайных обществах простейший первобытный тотемизм, но в деградированной форме. Первобытный тотемизм служил кодификацией охотничьих навыков и обычаев, но потом превратился в уродливую, дефективную самоцель. Это удивительно, но в течение всех трех веков индустриальной эпохи, в разных, иногда враждующих странах, реальная власть принадлежала тайным обществам, настолько одинаковым по структуре и ритуалам, что ходили слухи о мировом правительстве! Сравните, общество «Аненербе» в Третьем Германском рейхе, и общество «Череп и кости» в США. Или «Римский клуб» в Женеве и «Билдербергский клуб» в Нью-Йорке. Удивительное сходство, продиктованное, как говорил Гарри, одинаковым механизмом деградации правящих кланов. Про это есть много материалов в Глобалнет, и я не буду тратить время на пересказ, а вернусь к хронике. Итак, в 15 лет я переспала со штабным генералом Джозефом Бэлискортом, кавалером Аркэйгского общества. Боги и демоны! Какая это была трусливая и никчемная скотина! Потыкав в мой несовершеннолетний организм своим копулятивным органом, а через час осознав, что огласка этого случая ввергнет его в конфликт с обществом и вдребезги разнесет его карьеру, он мгновенно превратился в послушное, общественно-влиятельное и платежеспособное орудие.
Олив снова замолчала. Тулл почесал в затылке и поинтересовался.
– У вас в 15 лет уже был какой-то план?
— Нет. Еще нет. Я лишь сыграла дубль истории 1960-х годов: 48-летний Джон Деннис Профьюмо, военный министр Британии и 15-летняя Кристина Килер. Кристина, как известно, «сливала» секретные данные, полученные от Профьюмо в разведку СССР, стратегического противника Британии и США в Первой Холодной войне. Когда это открылось, Профьюмо пришлось формально уйти из политики на ритуальные 12 лет и изображать идиотское покаяние. В 1975-м он вернулся в качестве Командора Ордена Британской Империи, получив должность по отмыванию денег из благотворительных фондов. Тайные общества. Имперские ордена. Дерьмовое средневековье. Хорошо хоть дезодоранты изобрели, а то бы от этой неуклюжей скотины еще и воняло. Это я снова возвращаюсь к генералу Бэлискорту. От него я избавилась через три года, достаточно изучив примитивное, по сути, устройство тайных обществ. Первое время мне помогал доктор Фицлонк, а потом я уже сама стала ориентироваться…
— А как вы избавились от этого генерала? — спросил Тулл.
— Как обычно. Я его подставила, и его убили свои же, заподозрив в нелояльности. Мне абсолютно его не жалко, а вам?
Кэп-инструктор в очередной раз пожал плечами.
— У меня здесь нет определенного мнения. Я считаю, что отношения между индиками настолько противоестественны, что нет ничего особо странного в ваших действиях.
— Надо же… — протянула она, — то же самое говорил мне полковник Робин Данбар.
— Вы общались с этим знаменитым новозеландским разведчиком? — удивился Тулл.
— Да. И это, наверное, главная часть истории. В деле военного министра Профьюмо, у Кристины Килер был советский разведчик Юджин Иванов, а через сто лет после этой истории, на моем горизонте возник новозеландский разведчик. Мы неплохо ладили с Робином. С ним было по-своему весело. Как-то, в критической ситуации, он на моих глазах застрелил человека. Пуля 12-го калибра, короткая дистанция. Мозги разлетелись веером по обоям. Меня стошнило. А Робин погладил меня по голове и весело сказал: «Посмотри, какой рисунок в виде бабочки. Может, это отпечаток улетевшей души?».
— По-моему, не очень смешно, — заметил кэп-инструктор.
— Да, не очень, — согласилась она, — но это не главное. Главное, Робин открыл для меня Африку. Даже больше. Он открыл для меня людей. К 30 годам, я была уже убеждена в правоте покойного доктора Фицлонка, который называл людей грубейшей ошибкой эволюции приматов, и я иногда цитировала это Робину… В то утро, весной 2061-го он сказал: «Хочешь, столетней давности анекдот про шимпанзе? Сидят двое шимпанзе в джунглях. Один другому говорит: Знаешь, люди в космос полетели. Другой радостно переспрашивает: Что? Все?». Я посмеялась, а он продолжил: «Кстати, хорошая идея. Поехали, сделаем этим противным людям циклопическую бяку». И мы метнулись из Бейрута в дельту Окаванго, в пустыню Калахари. Так началась история крааля Лкела, звездного портала. Только потом, уже в 90-е годы я поняла, сколько всего там было подстроено заранее… Но было уже поздно.
— Что именно было подстроено? — спросил Тулл.
Олив Дебрюс провела ладонью по лицу, будто смахивая невидимую паутину.
— Там было подстроено все. Сам «звездный портал» Лкела, гротескно раздутая копия компактного экономичного эллинга «Space Age» в Ктиве, в Южном Конго. Городок «Великого кольца» при «звездном портале», с идиотским гуру, который зомбировал сопливых европейских и американских юниоров с помощью переиначенной книжки, коммунистической утопии столетней давности. И чудовищные суммы денег, вбитые в «Звездные крейсеры» — гротескно увеличенные копии небольшого, любительского, но грамотно спроектированного корабля «Space Age». Самые огромные затраты начались в 2069-м, когда «Space Age» улетел, а в «звездном портале» стали думать, как собрать эти копии-переростки из деталей, привезенных с разных концов индустриального мира. И оказалось, что собрать их можно только на орбите. Когда я увидела смету концерна «Unijet-prop», у меня свет померк в глазах. Мне показалось, что даже влияния четырех жирных ублюдков, сидящих на верхушках тайных обществ-клубов не хватит, чтобы накачать в проект столько материальных и человеческих ресурсов. Но — хватило. Уже значительно позже я поняла, почему хватило. Робин Данбар со своими приятелями… Которые, как я потом узнала тоже были из разведок… Из разведок тех стран, которые впоследствии образовали Ассоциацию… Так вот, они подсказали беспроигрышную стратегию воздействия на верхушки индустриальных государств. А потом была чума. Только не спрашивайте меня, кто это сделал. Я не знаю. Но в конце 2080-х, когда уже исчез Робин, и его коллеги, я стала понимать, что афера со «Звездными крейсерами» потребует гекатомб, чтобы прикрыть эту прорву средств, вложенных в абсурд. У меня крутилась в голове мысль, что все-таки начнется Четвертая мировая война, но к этому индустриальные правительства были не готовы — возможно, из-за того, что слишком большая часть военных бюджетов оказалась поглощена «Звездными крейсерами», не представлявшими реальной боевой силы. Зато, эти правительства с распростертыми объятиями приняли гемо-коагуляционную чуму, которая все списала не хуже войны. «Звездные крейсеры» стали «Ковчегами», несколько тайных обществ стали делить получившиеся барыши, отстегнув немножко на чудеса благотворительности. Старый анекдот про шимпанзе почти сбылся. Но главное: Робин открыл для меня людей.
Возникла пауза. Олив собиралась с силами для продолжения рассказа. Тулл негромко побарабанил пальцами по столу и спросил:
— Правильно ли я понимаю, что вы, Олив, оказались втянуты в игру разведок будущей Ассоциации против Индустриально-финансового Альянса?
— Нет. Я не была втянута. Я втянулась осознанно. Я наслаждалась этой игрой, пока не поняла, что результатом окажется не только разорение Индустриально-финансового Альянса, но и человеческие жертвоприношения миллиардных масштабов. Этот очень простой вывод я сделала, когда было уже поздно. Беличье колесо завертелось…