Небеса не для нас
Шрифт:
— Спасибо, Мила, мне нужно было это услышать, — я вздохнула и провела руками по лицу.
— Да и об этих двоих не переживай! Ну, увидели твою попку, велика беда. Да девушки порой сами такие ситуации подстраивают, будто бы случайно. Теперь они будут о тебе думать и фантазировать.
— Да ладно тебе, — я смущенно засмеялась.
— Даже не сомневайся, ничего страшного в этом нет! И вообще не переживай, не думай о них. Скоро поступишь в институт, там ребята будут уже повзрослевшие и из самых разных школ, к тому же интеллигентные. Кто твой Власов - сын криминального авторитета? Ну, и чего от такого
— Спасибо тебе, правда! Умеешь же ты в меня уверенность вселить, — я благодарно улыбнулась.
— На то и нужны друзья. И я все это говорю совершенно искренне. Какая разница, что о тебе думают люди, которые совсем тебя не знают? Плюнь на них, большего они не стоят!
Милана и Ника - обе мои подруги, но немного по-разному. Мила мне намного ближе, ей я всегда могу пожаловаться на что-то или попросить совета, она как никто умеет выслушать меня и поддержать. С Никой все происходит в точности до наоборот. Как правило, именно она со мной связывается, в красках рассказывает о чем-то, и я даю ей советы. По крайней мере, пытаюсь. До Миланы мне далеко, я и приблизительно не настолько мудра, рассудительна и проницательна, как моя лучшая подруга.
Мы с ней еще поболтали какое-то время, а затем я села за уроки. Вообще-то, моя школа -полупансион, а значит, большую часть дня я, по идее, должна была провести там, но это просто было выше моих сил. Я и так не знала, как завтра вернусь туда.
Разговор с Миланой мне помог, конечно, и все равно мне было далеко не наплевать на мнение новых одноклассников. Девушки считают меня забитой ботаншей, Витя меня жалеет, а Власов думает, что я тряпка и дура.
А ведь я не слабее и не глупее никого из них, наоборот, как послушаю чьи-нибудь ответы на уроках, так и тянет глаза к потолку возвести. И на олимпиадах я постоянно побеждаю, и читаю много, и в каких только странах не побывала за свою жизнь. Я фыркнула. Действительно, пусть думают обо мне, что хотят! Я ни в чьем одобрении не нуждаюсь!
Сделав основную часть уроков, я села за черчение, один из тех предметов, по которым при поступлении на архитектора будут проводить дополнительные испытания. Черчением и рисунком со мной мама занимается. Наверное, я и правда, ботанша. Ну, и что в этом плохого?
Я подбадривала так себя целый день до самого прихода мамы. Она подождала, пока я оденусь, и мы пошли ужинать в «strEAT», это что-то вроде гастрономической улицы с ресторанами и маленькими лавочками с едой на любой вкус.
Мама спросила меня, как мне новая школа, и я не совсем искренне ответила ей, что нормально.
— Ребята не обижают? — поинтересовалась она, гоняя по тарелке трюфельные равиоли.
— Обижают, — после небольшой паузы сказала я.
— Ева, я тебе уже говорила. Либо учись давать им отпор, либо пойдем к психологу. Твои проблемы сами собой не исчезнут.
Я промолчала. Не перейди я в новую школу, эти проблемы были бы далеко не так заметны. Я знала, что маме меня не понять, она всю жизнь ходила в одну и ту же школу, и конечно, над ней никто не издевался.
— Психолог мне не поможет.
— Почему бы просто не попробовать? Ева, — она посмотрела на меня своими небесно-голубыми глазами, — я хочу, чтобы ты была счастлива. Твои трудности не в окружении, а в тебе самой. Мы переехали, и они тут же вышли на поверхность. Но жизнь такая, не все складывается так, как мы хотим. Играй теми картами, которые тебе раздает судьба.
— Я немного устала от этих разговоров, — я отвернулась в другую сторону.
Мама вздохнула. Конечно, я знаю, что она хочет как лучше, но все равно чувствую обиду на нее. Она не хотела отдавать меня в школу-интернат, потому что кроме меня у нее никого нет. Да, в своих проблемах я виновата сама, и все равно, не могу не злиться на нее.
В институте я собираюсь жить в общежитии.
— Зато сегодня я взяла билеты на Шри-Ланку, на зимних каникулах поедем. И еще оформила тебе новую кредитку.
На моем лице сама собой возникла улыбка.
— Ты же вроде хотела на Бали?
— На Шри-Ланке океан чище и в это время года спокойнее, и без отливов этих сумасшедших. Да и солнце не такое ядреное, зима все-таки, и так обгорим! И больше не жалуйся на школу, деньги не растут на деревьях! Вот сама начнешь зарабатывать, поймешь.
Моя улыбка тут же увяла.
Вы считаете меня избалованной? Да, в одной из школ детишки именно так обо мне и думали. А я считаю, что адский ад большую часть года не окупает двух недель в раю пару раз в год. А кредиткой она от меня откупается, чтобы совесть не мучила.
Проглотив обиду, я взялась за свой лосось в белом соусе - мне хватило бы и простого борща. Ладно, не буду жаловаться на школу, раз маму это так расстраивает. Разве обязана она довольствоваться плохо приготовленным борщом вместо всех этих деликатесов? Никто из нас и кастрюлей-то пользоваться не умеет. Мама действительно хочет, чтобы я была счастлива, но разве обязана она ради этого отказываться от собственных удовольствий и развлечений?
Как-то эти мысли мне не помогали. Ладно, буду учиться давать обидчикам отпор, играть теми картами, которые мне раздает судьба, и все такое. Что нас не убивает, то делает сильнее… наверное.
Вздохнув, я с ужасом подумала о завтрашнем дне и о Макаре Власове, который почему-то никак не хотел идти у меня из головы. Что еще приготовит мне судьба-злодейка?
Наверное, мне лучше этого не знать.
Глава 4. Поездка
И конечно, сразу по возвращении в класс следующим утром, я тут же стала мишенью для насмешек и подколок. Учительница еще где-то ходила, до звонка оставалось десять минут. Школа, казалось, еще до конца не проснулась — сегодня мы пришли к первому уроку.
— Что, Абрамова, не воспользовалась моим советом? — хитро улыбнулась гиалуроновая блондинка, Анжела. — Проскользнула тихо, как мышь? — на слове «мышь» она сделала особый акцент, и с трудом сдержала при этом смех. — Увы, так тебя еще не скоро заметят.
— Ну, не знаю, нам с Макаром было неплохо все видно, — засмеялся вчерашний парень.
Взглянув на Власова, я увидела, что и он рассмеялся, более того, в его смехе мне послышалось что-то особенно язвительное. Может быть, мне это только показалось? Или дело в том, что он так и не смог мне простить того случая с подслушиванием?