Небеса Перна
Шрифт:
Из горестного оцепенения его вывел какой-то шум; он почувствовал, что Кант’ разворачивается в воздухе, и увидел в небе других драконов: все они летели на запад, каждый нес по меньшей мере двух человек. Он легко узнал Рамот’у, Мнемент’а, бенденских королев, сопровождаемых девятью бронзовыми, десятью коричневыми и несколькими зелеными драконами. Они летели к устью реки Иордан.
«Присоединись к ним!»
«Почему бы не повернуть нож в ране?..» — эта мысль несла непривычный для коричневого всадника оттенок мазохизма.
Они не успели увидеть первый подъем моря, устремившегося на сушу подобно огромному, безголовому, но неукротимому зверю. Они видели белую пену на гребне гигантской волны, обрушившейся на утес Иордан, видели, как взлетела вверх туча брызг, окутав вершину базальтовой скалы — ветер донес до них ужасающий грохот столкновения… Они видели, как за первой волной ринулась в глубь суши вторая; видели, как скрылась под водой первая посадочная площадка Осло, как волна цунами прошла вдоль берега, разбившись о камни мыса Кахрейн. Краем глаза Ф’нор заметил, как вода хлынула вверх по ущелью, по которому текла река Иордан, — по счастью, не достигнув покрытых лесом скальных вершин.
Он понял, что, как бы ни была сильна волна цунами, земля выживет. От этой мысли ему стало немного легче.
Внезапно остальные наблюдатели исчезли, нырнув в Промежуток. Ф’нор видел достаточно. Он попросил Кант’а спуститься к Посадочной площадке. Тяжелая работа — вот что поможет ему справиться с эмоциями…
Ф’лессан почувствовал, как кто-то легонько тронул его за плечо. Потом его тряхнули еще раз, уже сильнее. Голант’ издал тихое рычание, заставившее тело дракона завибрировать: дрожь эта передалась и Ф’лессану. Он ощутил запах кла и аппетитный аромат чего-то жареного: еду явно держали у него под носом, что весьма способствовало пробуждению.
Открыв один глаз, он увидел склонившегося над ним человека, держащего в руках кружку и небольшую тарелку с уже нарезанным кусочками мясом. Опираясь о плечо Голант’а, он попытался подняться — и едва не упал, потому что, как выяснилось, умудрился отлежать правую руку.
— Ф’лессан? Вот, выпей! Тебе нужна жидкость.
Голос был похож на голос Тай. Ф’лессан широко раскрыл глаза. Выглядела она примерно так же, как он себя чувствовал; ее лицо было бледным, осунувшимся и перепачканным грязью, однако руки, как ни странно, остались чистыми. Скрестив ноги, она уселась перед ним на землю, умудрившись не расплескать кла и не уронить ни кусочка еды с тарелки.
— Нам дали поспать подольше. Не знаю почему — но я благодарна за это.
— Ф’лессан зевнул, держа кружку с кла в вытянутой руке, чтобы случайно не плеснуть на себя или на Тай.
Тут он понял, что небо затянули облака. Солнце, обычно яркое над Посадочной площадкой, сейчас выглядело как тускло-желтый шар в мутном небе.
— Кто-то мне сказал, что все дело в пыли, которая поднялась в воздух, — невыразительным голосом проговорила Тай. Ф’лессану подумалось, что она вовсе не такая живая и подвижная, как Миррим или Лесса. Скорее она была похожа на Брекку: тихая, сдержанная и несколько замкнутая.
— Что сейчас происходит? — спросил бронзовый всадник.
Поблизости от них несли дежурство три младшие бенденские королевы.
— Цунами продолжает распространяться, — отвернувшись, проговорила девушка.
— А Прибрежный? Он тоже разрушен? — выдохнул Ф’лессан; вопрос дался ему с трудом. Он мог перенести все, что угодно, — но только не разрушение этого холда.
— О, нет! — поспешно отозвалась Тай; на ее лице, словно по волшебству, возникла ободряющая улыбка. — Только сады подзатопило. У них было четыре часа на то, чтобы упаковать все вещи, которые только можно унести, но до порога цеха арфистов вода так и не добралась.
Услышав эту новость, Ф’лессан вздохнул с видимым облегчением и прикрыл глаза, пытаясь представить себе Прибрежный холд таким, каким видел его в последний раз. Сады можно посадить снова. Несмотря на все разрушения, причиненные цунами, он был рад, что последний дом мастера Робинтона почти не пострадал. Однако Тай выглядела расстроенной. Она замолчала; ссутулилась, полуприкрыв глаза. Улыбка исчезла с ее лица; казалось, девушка погрузилась в глубокую депрессию. Ф’лессан взял ее за руку; ему показалось, он знает, что может тревожить ее больше, чем судьба Прибрежного.
— Обсерватория?..
— Разрушена не так сильно, как могло бы быть. У нее герметичный купол. Да и мыс Кахрейн принял на себя основной удар цунами… У утесов Иордана волна была очень высокой. — При этих словах Ф’лессан содрогнулся, вспомнив о волне, от которой спасся только чудом. — Мне говорили, что многие видели…
Ненадолго ее лицо оживилось, но оживление тут же угасло, сменившись прежним безразличием.
— Мне очень жаль, Тай. От Монако мало что останется, — пробормотал он, сочувственно пожимая ей руку.
— Знаешь, там было пять волн, — ровно проговорила она. — Одна за другой. Они вроде как отразились от ближайших островов, а потом нахлынули на Монако. — Она подняла руку и медленно хлопнула ею о ладонь другой руки. Пять раз. Потом ее плечи снова опустились, она уронила руки и застыла в неподвижности. — Пирс рухнул под самой первой волной; она смыла все дома на берегу. Людям удалось спасти много инструментов и материалов, но доки разбиты в щепы. Т’лион сказал, все дело в перпендикулярных волнах, которые появляются, когда проходят основные… Не знаю, как он успел все это выяснить. Может, когда он искал тот пилон, к которому крепился Колокол Дельфинов… Он сказал, пилон сделан из материала, который невозможно разрушить. — Она тяжело вздохнула: должно быть, сомневалась в том, что что-то могло уцелеть. — Т’лион сказал, что они улетели достаточно далеко в море, чтобы Гадарет’ мог приземлиться на воду, а его всадник принял рапорт у дельфинов. Правда, на море была зыбь, и было облачно, но дельфины собрались и все рассказали. — Это, кажется, немного подбодрило девушку. — Ни в одной стае нет потерь, и они предупредили всех людей, живущих у моря.
Ф’лессан успокаивающе погладил ее:
— Я знаю. Они предупредили жителей Рассветного Утеса… — Он немного помолчал, потом все-таки спросил: — А с Ридисом все в порядке? Как его дельфиний цех?
— Да, все нормально. — Она выдавила слабую улыбку. — Т’лион и это проверил. Ридис высоко на Утесе Рубикона.
Ф’лессан не знал, что еще сказать. Он понимал, что Монако-Вейр наверняка разрушен — или поврежден обломками пирса и древесных стволов. То место, где находился вейр Зарант’ы и Тай, скрылось глубоко под водой.