Небесная дева
Шрифт:
Пора отсюда удирать!
Дома я не находила себе места. Чувство вины давило на меня.
Батюшка, узрев меня, ничего не сказал. Я возилась по хозяйству, но из рук всё падало. Даже чуть было не порезалась.
Плохо поступила с гостями. Как они теперь домой добираться будут.
– Батюшка, можно с тобой поговорить?
– спросила осторожно, наблюдая, как он мастерит новый ткацкий станок из сломавшейся ветки.
– Сказывай, Вьюшка, что натворила, - разрешил он.
– Понимаешь, тут такое дело...
И я во всём призналась.
– Я не нарочно. Так получилось, - оправдывалась я.
– И что думаешь делать?
– спросил батюшка.
Я вздохнула и молвила:
– Идти сознаваться.
– Хорошая мысль, - похвалил родитель, ведь учил всегда быть честной.
– И какое наказание меня будет ждать? Придётся выходить замуж на сторону?
– Не могу знать, милая. Будет жаль, ежели так выйдет, но, Всевышнему виднее.
Отец обнял меня, и за сим простились.
Путь наверх был тяжёлым. Чувство вины давило, а ещё нехорошее предчувствие. На одном из верхних ярусов, где находилась неживая птица, было четверо гостей. Перед ними стоял Зорк.
– Простите, так вышло. Просто любопытно было посмотреть, что за зверь, - говорил он, стоя на одном колене перед изобретателями.
Взял вину на себя. В сердце разлилось тепло. Милый мой. Какое наказание его ждёт? А ведь скорее всего спишут на умышленное деяние. Мирные переговоры могут быть сорваны. Как бы на нас войной не пошло целое племя. Я этого допустить не могла.
Вышла вперёд, на удивление сейчас шаги были легки. Встала между любимым и пришельцами.
– Он выгораживает меня. Это я виновата, - молвила как на духу.
– Почему ты это сделала?
– спросил кто-то из чужаков.
Ежели скажу то же, что и Зоркое Око, посчитают, что обманываю.
Взглянула в очи тому, что стоял напротив. И потерялась в зелёных очах, вокруг которых плескалась зелёная рябь рисунка. Казалось, меня схватили и никуда не выпускали. Дышать стало трудно.
– Отвечай!
– Вы обидели дерево. Я стала взывать к его духу.
– И оно тебе ответило?
– Да. Показало, что всё хорошо. Я уже собиралась уходить, когда зацепила какой-то брусок. И неживая птица взмыла вверх.
– Это правда?
– спросил другой.
– Да, она искренна, - ответил зелёнорябый, как я прозвала того с рисунками на лице.
– Ладно. Значит, наказание будете вдвоём отбывать, - молвил третий.
Дальше они решали, какое наказание для нас выбрать. Дивно, но ни разу не прозвучало, что я должна выйти замуж за одного из них. Решили, что найдут новое дерево. И мы будем всячески помогать им. В мою задачу входило договориться с деревом на постройку птицы. Ну а Зорку предстояло это дерево срубить и сюда доставить.
– Нет! Как вы можете так обращаться с деревьями! Они - наш дом, нас кормят и поят!
– возмутилась я.
– Ишь, какая боевая рыжая!
– сказал один из мужчин как-то восхищённо. Мне это совсем не понравилось.
– Тогда возвращай пташку!
– молвил зелёнорябый.
От безысходности я не знала, куда деваться.
Спас положение дед Бажен:
– Думаю, мы обсудим что да как, решим всем селением. Нет злого умысла в деяниях Вьюнки. Да и Зоркое Око понять можно. Вьюнка, уходи домой. Потом отец скажет, какое наказание тебя ждёт.
Вздыхать с облегчением было рано. Поэтому я бросила лишь грозный взгляд на гостей и спрыгнула с ветки.
Глава 2
Отца дома не было. Мама сказала, что его вызвали на совещание. Сердце беспокойно забилось, чувствуя себя в плену. Неужели повелят срубить дерево?
С приездом этих изобретателей привычный мир рухнул. Заставляют переживать. Не знали мы беды, так они с собою принесли. А ещё вдруг подумалось, что гости вынуждают меня принять их условия - выйти замуж за одного из них. Что, ежели этого они и добиваются. Но, правда, это ничего не изменит, без своей птицы они отсюда разве что на лодке уплывут.
Хотелось пойти искупаться, но я помнила, чем закончилась моя прошлая вольность. Пожалуй, побуду дома.
Время тянулось очень медленно. По дому я уже всё переделала. А пока пряла кудель, напутала больше, чем насучила пряжи. Да что со мной такое?
Конечно, меня расстроил приезд гостей. Но больше всего задело их небрежение к деревьям. Как же я так оплошала? Что же теперь делать?
Меж тем отец пришёл, да не один, а с двумя гостями.
– Вьюнка, давай, накрывай на стол, - велел он.
Я молча послушалась родителя. Благо, наготовила матушка вдоволь. Правда, собирались на завтрак оставить, да, видно, на завтрак придётся что-то другое соображать.
В душе волнение нахлынуло с новой силой. Неужто договорились меня брать в жёны? И как ни хотелось обратного, понимала, что ежели предложат выбирать из двух зол - дерево рубить иль замуж, выберу, скорее всего второе. Сама ведь виновата, мне и расхлёбывать.
Тут прибежали мои братья, сразу гнетущая тишина сменилась детскими криками, гомоном, стало не так тоскливо.
Все сели за стол. А мне вот вовсе не хотелось. Вот только отец глянул строго, мол, что удумала, садись!
А гостей батюшка усадил со стороны десницы*, матушку - шуйцы*. Вот и села на своё место возле матушки, как раз напротив зелёнорябого. Шестеро братьев сели по обе стороны стола. Ужин проходил в молчании. Лишь когда закончили, я стала прибирать со стола, а вот батюшка вести тихую неспешную беседу с гостями. Братья мне помогали с посудою, после чего отправились спать.
– Вьюнка, постели нашим гостям в своей горнице, сама же ложись на лавку здесь, - повелел отец.